Солнечный страж
Шрифт:
— Как же девушки из храма ходят на свидания, если к ним приставлен охранник? — удивилась я.
Эльфийка слегка смутилась, её длинные светлые ресницы несколько раз вспорхнули над льдисто-голубыми глазами, а на щеках обозначился едва различимый розоватый румянец. Эльфы не краснели так сильно, как люди, но эмоции читались на их юных лицах безошибочно. Лишь взрослые эльфы умели как следует сдерживать проявления собственных чувств.
— Иногда жрицы выходят замуж за своих рыцарей, такое случается, а иногда находят мужа в храме или выходят за волшебников, — поведала мне Донния загадочным голосом. — Но вот рыцарь, если его приставили охранять служительницу Ньир, должен принести ей клятву верности. Он не
— А если эта жрица ему не по душе? Или он ей не нравится? — в недоумении спросила я, отряхиваясь от снега, в котором извозил меня неугомонный волк.
— Ну, знаешь ли, — хихикнула Донния. — Это законы нашего общества. У людей есть куда более глупые запреты. Ты говорила, что парню и девушке не разрешается любить друг друга прежде, чем их брак будет освящён в церкви? Но это ведь глупо! Для чего нужно запрещать нежности, не лучше ли запретить взамен этого что-нибудь плохое? Скажем, дуэли между женихами за понравившуюся девушку — к чему проливать кровь?
— Некоторым девушкам из богатых семей очень нравится смотреть на такие дуэли, — проговорила я, припомнив случай из прошлой жизни, который мне довелось увидеть на площади Вестена.
— Отец говорит, что мне нельзя будет забрать волка в столицу, — вдруг промолвила она, наблюдая, как Матс с лаем наворачивает круги и пристаёт к седлающим коней Хранителям, которые собирались совершать объезд.
— Жаль, — согласилась я и кивнула.
— Почему жрецы до сих пор не придумали, как остановить время?! — воскликнула Донния, обнимая меня и всхлипывая. — Мне так грустно, что приходится расставаться со всеми, кого я полюбила. Даже Гаэлас — пусть он мрачный и старый, но даже он нравится мне!
— Он совсем не мрачный и уж тем более не старый, — прошептала я, чувствуя, как к горлу подступает тяжёлый комок.
— Мы пойдём к источнику, — неожиданно решила девушка и нашла мою руку. — И посмотрим, что скажет нам богиня.
И она потянула меня мимо стены святилища, мимо увитого красным плющом забора, покрытого сияющим снегом словно сахарной глазурью. Листья этого растения под снегом давно стали хрупкими, как стекло, но в свете солнца вспыхивали застывшим октябрьским пламенем — рыжеватые, багряные, рубиновые. Я подняла голову, чтобы посмотреть, лежит ли ещё шапка снега на синеватом стеклянном куполе храма, наколотая на острый шпиль. От неё почти ничего не осталось. Стекло ослепительно сияло, умытое стекающими вниз ручейками прозрачной воды.
— Весна, — сказала я, глядя на капающие кристальными слезами сосульки.
— И новолуние, — отозвалась Донния с лукавой улыбкой. — Ньир скажет нам что-нибудь о будущем, вот увидишь.
Подземный источник Хранители из замка заключили в медные трубки и направили в специально устроенную около святилища каменную чашу. Похожая на половинку круглой ракушки посудина была устроена на коленях у мраморной девушки с длинными волосами, что напоминали морские волны.
— Духи воды выбрали служение лунной богине, — вспомнила я один из рассказов Доннии. — Но почему?
— Давным-давно водяные духи жили только в глубинах морей и озёр, никто не знал об их существовании. Первые эльфы научились строить лодки, рыбачить и вылавливать жемчуг, но духи были осторожны: они прятались на дне среди водорослей и камней, чтобы никто не смог заметить их. Однажды Ньир пожелала спуститься на землю по лунным лучам, обернулась прекрасной молодой эльфийкой и принялась разгуливать по берегу большого озера, чтобы посмотреть, как живут эльфы, её творения. Она склонилась над водой, но вместо собственного отражения увидела в озере таинственных существ, которые были так очарованы её красотой, что не успели спрятаться, а застыли в воде, раскачиваясь на волнах, — жрица провела рукой над источником,
— Как же мы увидим будущее, если сейчас светит яркое солнце? — спросила я, наблюдая, как стихия подчиняется хрупким пальцам эльфийки.
Донния сосредоточенно выплетала на поверхности воды какой-то замысловатый узор:
— Мы не всегда видим луну на небе, но это ведь не означает, что её там нет. И наш магический дар не зависит от времени суток. Но иногда наступает время, когда истина кажется… ближе, чем обычно.
Он начала читать заклинания, и я затихла, боясь помешать гаданию. Даже Матс, проводив дозорных до ворот и разыскав нас, подошёл к хозяйке тихо, осторожно переставляя толстые мохнатые лапы. Лучи солнца не могли упасть на скрытое в нише изваяние лунной богини, но мне всё мерещился свет, который отбрасывали руки юной жрицы. Он окутал её с ног до головы вместе с поднявшимися из воды мельчайшими каплями, и казалось, что в каменную чашу заглядывает не эльфийское создание четырнадцати лет, а один из духов воды со струящимися волосами цвета серебра. Наваждение растаяло так же неожиданно, как и появилось. Девочка встряхнулась, встряхнулся и её волк, и всё вернулось на свои места — яркий день, звуки со двора замка, шорох падающих капель, голоса.
— Я видела, — восторженно воскликнула Донния. — Мы встретимся с тобой вновь, но очень и очень нескоро. И всё-таки, это случится! И Ньир не оставит тебя, я видела её свет, он навсегда связан с твоей жизнью.
— Это правда, — сказала я, обнимая её, — до самой смерти я не забуду эльфов.
***
Каждый день я просыпалась с чувством, что это случится именно сегодня — звук медного рожка возвестит о прибытии Солнечных стражей, Хранители распахнут тяжёлые ворота, и меня выведут на площадь, чтобы обменять на эльфийского колдуна. Иногда я волей-неволей принималась думать о том, как живётся сейчас этому незнакомому магу в форте людей среди Солнечной стражи и постоянных косых взглядов. Люди из Ордена Инквизиции разрушили его дом, убили его жену, разлучили его с сыном, уничтожили лабораторию, библиотеку и всё, что было ему дорого — он должен был ненавидеть их. Но другие люди спасли его — и он должен был быть благодарен. Странная, разрывающая сердце пополам двойственность.
А я что же?.. В замке эльфов я впервые в жизни узнала, какой глубокой и интересной может быть жизнь. Я провела несколько месяцев, жадно поглощая знания эльфийских жрецов и волшебников, у меня появились близкие, настоящие друзья, я была любима… меня в буквальном смысле носили на руках. Но всё это с точки зрения людей считалось предательством по отношению к своему народу. Да уж. Будто сносить побои и драить заблёванные столы в «Усатом волке» было куда лучшим уделом для семнадцатилетней девушки.
Между тем, весна неминуемо приближалась. Трескучие морозы отступили, метели из снежной пыли закончились, им на смену пришли короткие влажные снегопады, когда из хлопьев можно было лепить снежки. Лохматый весёлый Матс обожал эту игру — мы бросали комки снега, и он мчался стремглав, намереваясь схватить их, а после разочарованно оглядывался на нас с обманутым видом, вилял хвостом, и всё начиналось заново. Изредка к нашей игре присоединялись молодые солдаты из Хранителей — юноши и девушки, но те всегда посматривали на меня с недоверием, словно я была не живым человеком, а творением некроманта. Мать Доннии и её верный охранник также не выказывали ко мне тёплых чувств, но чего уж там — тепла мне и без того хватало с головой.