Солнечный страж
Шрифт:
— Дайте мне минуту, пожалуйста, — тихо сказала я, коснувшись ладони стража. Он примирительно кивнул и отошёл на пару шагов назад.
И тогда эльф обнял меня, а я обвила его шею руками и уткнулась в меховой ворот мантии, вздрагивая от душивших меня слёз. Некромант провёл по моим волосам рукой и склонившись к моему уху сказал на языке эльфов:
— Я буду всегда помнить тебя, любовь моя… До самой последней минуты.
— Гаэлас, я никогда тебя не забуду, — я подняла голову и посмотрела в его глаза, тёмно-серые омуты с чёрной каймой по краю.
— Мне только жаль, что ты не взяла ни кольца, ни ожерелья на память об этой зиме, —
— Память в моём сердце, — сказала я в ответ и поцеловала его в последний раз, на один только миг прильнув к его губам.
Он отпустил меня со странной, рассеянной улыбкой. Я ничего не сказала ему про Лейса, и у меня не было сил размышлять — правильно я поступаю или нет. Быть может, я совершила ошибку всей моей жизни, оставляя случившееся только между мной и эльфом-предателем. В глубине души я знала, что хрупкий и нервный Лейс окликнул меня по имени потому, что не смог бы выстрелить мне в спину. И уж тем более он не смог бы сделать этого, глядя в моё лицо.
«Тогда я сам скажу» — явственно отдалось в моих ушах, и в этом выкрике мне мерещилась какая-то очень важная подсказка. Что-то очевидное, чего я никак не желала замечать, утонув в печали расставания. И вовсе не совесть эльфа помешала нажать ему на спусковой крючок, а нечто во мне, заставившее его испугаться. Белый огонь или что-то другое, чего я о себе до сих пор не знаю?
Эдвин обнял меня за плечи и повёл в повозку, а мир вокруг таял, плыл стекающими по полотну зимы алыми потёками, которые пронизывали солнечные лучи. Поначалу я утирала рукавом слёзы, пытаясь оглянуться и запечатлеть всё происходящее на внутреннем дворе замка Хранителей: Велиора, обнимающего отца, Доннию и громко лающего на стражей волка, огромную чёрную птицу, что сидела на шпиле дозорной башни и наблюдала за суетой внизу. Некроманта, который не шевелился, глядя мне вслед. Потом я погрузилась во тьму крытой повозки и мягкую подстилку из тёплых шкур. Солнечный страж помог мне устроиться и на миг задержал мою руку в своей:
— Не карета, конечно, да и кони не белые, — чуть смущённо заметил он. — Но ведь и я не принц, вот незадача, правда?
Я всхлипнула и не нашла в себе сил, чтобы ответить.
— Не плачь, принцесса, мы едем домой! — Эдвин чуть сжал мои пальцы и сразу же отпустил.
Полог повозки закрылся, и я свернулась на подстилке в клубочек, стараясь не прислушиваться к тому, что происходило снаружи. А потом кони тронулись, и меня поглотил стук колёс по шершавым плитам, которыми была вымощена дорога и мерное покачивание импровизированной кареты. Принцесса, надо же, невольно хмыкнула я про себя. Принцесса, которую, как невольницу, выменяли у вражеской стороны и теперь везут в форт Солнечных стражей. Принцесса, которая понятия не имеет, что ждёт её на стороне людей после всего случившегося — ведь все стражи видели, как я прощалась с эльфом, и должны были сделать выводы. И Лейс с его сумасбродным поступком.
Я приподнялась на локтях, осознавая, что от постоянной тряски не чувствую ни ног, ни рук, и только голова моя отчаянно кружится, и только тончайшие прерывистые полоски солнца на стыке крепко сшитых друг с другом шкур напоминают мне, что снаружи — свет белого дня. Ах, если бы Лейс снова украл меня… Если бы случилось что-нибудь такое, чтобы я могла узнать, в каком направлении прочерчена линия моей жизни! Мне бы не было так плохо, так отчаянно пусто внутри. Волны тьмы захлёстывали меня с головой, плескались внутри
Прошло несколько часов, когда я очнулась от того, что мы остановились. Всё внутри меня так же продолжало волноваться и вздрагивать, и я с трудом приподнялась, чтобы доползти до полога и попытаться откинуть его. В прорехе мелькнул ослепительный снег. Моей первой мыслью было — поскорее выйти и упасть в него лицом, так мне было дурно.
— Эй, что там? — окликнул кто-то спереди. В мои глаза ударил свет, и я увидела рыжие волосы Эдвина прежде, чем потеряла равновесие. Он поймал меня сильными руками, вытащил из повозки и с тревогой заглянул в лицо.
— Ты такая бледная, — сказал он, опуская меня на ноги и придерживая за талию. — У тебя что-нибудь болит?
Да, хотелось крикнуть мне изо всех сил, да, болит… Но я не могла даже вдохнуть воздуха для крика.
— Не знаю, — пролепетала я, задыхаясь, — голова кружится. Укачало на ухабах.
Он усадил меня на край повозки, не отрывая взгляда внимательных голубых глаз, призвал в ладони целительный свет такой чистоты, что он казался не белым, как мой огонь, а прозрачным. Провёл руками возле моей головы, затем в области сердца, рядом с животом и ниже — до самых колен. Это было так странно: руки стража не касались одежды, но казалось, будто он гладит меня под ней. Странно и неловко.
— Что случилось? — звонко спросила огненная волшебница, заглядывая к нам. Увидев моё лицо, она ахнула и поднесла руку к губам. — О, боги, неужели эльфы отравили её напоследок? Неужели Хранители могли поступить так?
— Она не отравлена, — на мой взгляд, слишком резко ответил ей Эдвин. — Всё в порядке! Дайте нам несколько минут.
— Как скажешь, капитан, — вскинула голову женщина и ушла вперёд.
Дурнота подступила к самому моему горлу, и я с ужасом вспомнила, как Лейс подмешал сонную траву в котелок с супом, когда мы были в походе. Что мешало ему отравить мой завтрак? И если всё-таки он сделал это, то почему яд начал действовать только теперь?
— Всё будет хорошо, — сказал мне Солнечный страж, присаживаясь рядом и поглаживая моё плечо. — Ты знаешь, все эти месяцы я не переставал верить, что найду тебя. Надо мной смеялся весь отряд, да что там — все только и делали, что потешались над тем, как я обыскивал таверны и закоулки. Они были уверены, что я просто сдвинулся. А мне нужно было тебя найти… во что бы то ни стало. Хоть на краю света.
— Эдвин, — я впервые назвала его по имени, и это было так непривычно делать вслух, — мне кажется, ты что-то перепутал или ошибся. Наверное, твои сослуживцы насмехались не зря. Я совсем не та, кого стоило искать так долго.
С каждым словом становилось легче говорить. Я уже могла вдохнуть и выдохнуть, мир уже не вертелся перед моими глазами в безумном движении, и тошнота отступила куда-то вглубь.
— Сония, — тихо сказал он. — Я не ошибся. В таких вещах нельзя ошибиться. За неправильные решения в ответе разум, а я не размышлял ни одной минуты.
— Может быть, в этом всё и дело? — слабо улыбнулась я. — Ты не подумал, что делаешь?
Он засмеялся и осторожно коснулся моей головы, словно хотел погладить, но вовремя вспомнил, что мы ещё не настолько близко знакомы.