Солнечный удар
Шрифт:
– Слушай, тебя пчелки в какие места покусали?
– спросила эстонка, в очередной раз, увернувшись от усатой тыквы.
– Во все места, сильно!
– Ты подожди, пусть хоть опухоль сойдет, а то лицо, извиняюсь, от задницы отличить невозможно.
– Можно. На лице есть усы.
– Ну, хватит, успокойся, - поморщилась Яна.
– Я задницу с усами целовать не собираюсь. Отстань, пожалуйста.
– Не могу успокоиться, слушай, бурлю весь! Взорваться могу!
Елисей Федулович, уже достаточно хорошенький, попытался увести разговор
– Послушай, генацв... генацв, - запнулся он на полуслове и, немного помедлив (но, так и не сумев преодолеть препятствие), обратился к грузину в уменьшительно-ласкательной форме.
– Послушай, гена.
– Цвале, - дополнил Вахтанг.
– Да?
– искренне удивился Могила.
– Это меняет дело.
– Послушай, цвале.
– Гена, - вновь поправил грузин.
– Да?
– пуще прежнего изумился Елисей Федулович.
– Как у вас все сложно. Ну, не об этом речь. Ты мне лучше, вот что скажи, почему мы... му-мы, му-мы, хихик-ик, хорошо звучит. Так вот, почему-му-мы на пляж завтра не пошли?
– Завтра об этом и узнаем, - сказала, неожиданно появившаяся в дверях Виктория.
– Хих-ик, - расцвел Могила, увидев рядом с ней Юлю.
– Я 'бы' имел в виду. Почему 'бы' мы на пляж завтра не пойти?
– Странно вы, Елисей Федулович, иногда выражаетесь, - заметила Юля, между прочим, подсаживаясь к Полынцеву.
– То - 'яща буща муща' какие-то. То - 'почему бы мы завтра не пошли'. Родной язык стали забывать?
– Я все понял!
– вскинул указательный палец грузин.
– Он хотел сказать, что надо завтра сходить на пляж.
– Ик-менно!
– подтвердил Могила.
– Решено, с утра - все на море!
Полынцев успокоился: повод на завтра - а без него он стеснялся приходить - был найден. Остальное, его неинтересно. Он встал из-за стола и, откланявшись, покинул номер (тактика - ноль внимания).
Юля закусила губу. Похоже, мальчик решил поиграть в жмурки? Ну, что ж, там, где ты учился, мы преподавали. Посмотрим, у кого яблочко слаще.
Глава 5
Ночью было душно. Спалось плохо, тревожно. Снились какие-то кошмары: то Аркадий Эдуардович, кричавший из гроба Погремушкину: 'Если не отыщешь преступника, я тебя самого с могилой познакомлю' (Елисей Федулович стоял тут же, протягивая сыщику руку). То Вика, примерявшая хомут на шею Полынцева - удавила бы обоих. То Вахтанг в образе тыквенного чудовища. В общем - бр-р. Хорошо, что наступило утро.
Опять болела голова - знакомо. Если на тумбочке не окажется кружки с лимонным чаем, то будет полный ажур... Ее не оказалось. Полный ажур. Ладно, хоть Вика не успела сбежать - есть, кому водички поднести.
Едва Юля раскрыла рот, чтоб кликнуть подругу, как за стеной раздался истошный вопль.
– А-а! Убили!
Виктория подпрыгнула на постели.
– Ты чего орешь?
– Это не я, это у Янки, - испуганно пролепетала красавица.
Девушки, не
В комнате был настоящий погром: стулья опрокинуты, стол перевернут, продукты и посуда разбросаны. А на полу... О, ужас! Подруги сцепились руками.
Безвольное тело Яны сломанной куклой лежало у кровати, в луже загустевшей крови. Искаженное уродливой гримасой лицо ее было обращено к двери и, казалось, своим жутким видом говорило: 'Вот такое я без маски, трепещите'. И, признаться, было от чего: побелевший, безгубый рот хищно скалился. Веки мстительно щурились. Брови, острые, будто заточенные, вонзались копьями в сморщенную переносицу и тем довершали образ злобной фурии, в которую превратилась Яна после смерти. А ведь интересной женщиной была при жизни, вон какие длинные ножки из-под задранного платья выглядывают. Что это рядом? Колготки? Действительно, колготки. Неужели, изнасилование? И нож под правой рукой. Защищалась?
– Вы что тут делаете?
– вбежала в номер крючконосая дежурная.
– Ну-ка, быстро освободите помещение, до приезда милиции ничего трогать нельзя.
– Мы и не трогали, - дуэтом ответили подруги, медленно пятясь к выходу...
Поднявшись на 4-й этаж, Полынцев увидел Погремушкина в окружении сотрудников милиции. Они что-то горячо обсуждали, показывая друг другу приемы освобождения от захватов. Похоже, моделировали какую-то ситуацию.
– А вот и еще один герой вчерашней пьянки заявился!
– воскликнул плешивый, отделяясь от толпы.
– Хорошо же вы отдыхаете, господа курортники, каждый день по трупу. Сколько там до конца отпуска осталось? Всю компанию успеете схоронить, нет?
– Очень смешно, - протянул руку Андрей.
– Кто на этот раз?
Смахнув с лица иронию, Погремушкин сухо пожал его ладонь.
– Эстонка.
– Опять глухарь?
– Пока да.
– Зацепки какие-нибудь есть?
– Так, иди-ка ты, друг мой... лучше объяснение пиши, ничего я тебе не скажу. Еще неизвестно, какой стороной ты сам здесь прислонился.
Полынцев заглянул в комнату Яны. Ее уже увезли, на полу остался только меловой абрис тела. Хотел осмотреть место детально, но дверь перед носом захлопнул эксперт-криминалист. Правильно - бродят тут всякие, потом улики пропадают. Пришлось зайти в номер к девчонкам.
– Располагайся, где удобно, Андрюша, я сейчас тебе кофе налью.
– Приветливо встретила гостя Вика.
– Вот такие вот дела, - пробурчала сидевшая на кровати Юля, теребя в руках поясок голубого халатика.
– Интересно, кто будет следующим?
Андрей опустился на стул.
– Думаете, убийства как-то связаны между собой?
– Откуда мне, бедной девушке, знать. Вы же там с Погремушкиным секретничаете. Вон, досекретничались уже, - она кивнула на соседний номер.
Полынцев виновато потупился.