Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке
Шрифт:
Особым воровством Ворыч не отличался никогда, но там, где можно было отличиться насчет колбасы или аппетитных сарделек, не терялся. Он немного разбирался в математике. Если в лавке кольца колбасы висели, как нули, он на несколько нулей старался их сократить. Был он хорошим компаньоном. И стоило о чем-нибудь сказать: «Достанем!», - он тут же откликался: «Да, стянем!» Но, самое главное, он никогда не жадничал и не урчал в одиночку, а хороший кусок всегда был готов отдать какому-нибудь бедолаге котенку или щенку.
Правда, злые языки поговаривали о нем разное, но Моторыч не любил ковыряться в чужих недостатках и тем более не терпел злословия. Он знал, что Ворыч - хороший парень и, главное, свой человек.
Сейчас кот пробежал с сыром, и Моторыч решил: «Наверное, потащил кому-то. Один бы давно слопал!» Он прыгнул следом за котом через ограду, пролез мимо большой душистой акации
под скамью и довольно заурчал: перед ним действительно был его давний приятель.
Но в этот же миг Моторыча кое-что удивило до невероятности.
Ворыч спокойно смотрел, как добытый им сыр уминали, стоя на задних лапах, пять больших белых крыс!
– Здорово, Ворыч!
– удивленно сказал Моторыч.
– Здорово, Моторыч!
– обрадовался Ворыч, а крысы не только не испугались, но и не пошевелились.
– Как живешь? Воруешь?
– спросил Моторыч.
– Не больше Волосатикова!
– отозвался Ворыч.
А Моторыч кивнул на крыс:
– А это твои компаньонки по делишкам?
– He-а. Подруги! По хорошим делам. Служат у дрессировщика Буруна. Бегают по корабельным канатам, звонят в колокола, летают под куполом.
– А почему кормишь их ты, а не Бурун?
– Боцман сам без зарплаты. Надо выручать старика! Я еще и двух собачек обрезками подкармливаю, - объяснил Ворыч.
Крысы поднажали на сыр. Моторыч и Ворыч вздохнули: «Да, дела...» Они собирались пуститься в молчаливые воспоминания, как вдруг сверху на скамью опустились два мужичка. От них пахло корабельной краской.
Это были маляры, которые только что перекрасили все спасательные круги и превратили «Кока Борщика» в «Волосатикова». Заработав по чизбургеру, куску ливерной колбасы и бутылке «Волоса- товки», работнички сели слегка подзаправиться.
– Ну, спасибо Волосатикову!
– звякнув стаканами, сказали они и, выпив, стали зажевывать ливером.
– А внучка-то Патефоныча висит у него под потолком. В сетке!
– вздохнул один.
– Ну и пусть повисит. Не будет болтаться, где не надо. Всех взбудоражила, все перевернула, какие-то стишки и колбасы по воздуху летают! Жаль, кота не подвесили! Вместе с ней!
– хмыкнул второй.
При этих словах через Моторыча как будто пробежал электроток. Шерсть у него встала дыбом, и он спросил:
– Закон моря помнишь?
– А как же!
– живо откликнулся Ворыч.
– Один за всех,
Сообразительный кот сразу же смекнул что к чему.
– Поможешь?
– А как же!
– сказал Ворыч.
Он подождал, пока акробатки управились с сыром, повел усами: «Пошли!»
И, может быть, не все, но кое-кто из прохожих заметил, как два известных кота и пять цирковых крыс направились через зеленый газон к резиденции Волосатикова.
ГЛАВНОЕ -ЗАПАХИ!
В это время Борщик переворачивал румяные котлеты для защитников Борщикленда. Иногда
он поглядывал со своей сопки на залив, на корабли и на толпу, которая собиралась возле здания, где засели Волосатиковы. Ему показалось, что в городе происходят какие-то неожиданные события. Мимо него пролетел батон колбасы. Потом над толпой понеслись и скрылись за сопкой шпикачки, а к нему в котел плюхнулась стайка свиных сосисок и на руку опустился листок бумаги, на котором было напечатан: «Он с пеленок шакаленок» . А внизу светкино Облако нырнуло в окно Волосатикова.
Борщик хотел сказать про это Мишкину, укладывавшему в стену кирпичи, но внезапно фартук кока захлопотал, с головы едва не слетел колпак, а на сопку ворвался разгоряченный Ветер. Он был возбужден, глаза его вроде бы сверкали, нос заострился.
– Переворачиваешь котлетки?
– усмехнулся он.
– А то что твой пароход уже переделали в «Волосатикова» - это хоть знаешь?
– В «Волосатикова»?!
– возмутился кок, хватаясь за колпак.
– Да я...
– Да что ты его слушаешь?
– пошутил Мишкин.
– Это же Ветер, и в голове у него ветер.
Но когда присмотрелся, как два прохиндея замазывают честное имя кока и выводят на борту отвратительное слово «Волосатиков», он присвистнул. А услышав рассказ Ветра о том, что произошло в кабинете Волосатикова, только спросил:
– Неужели веником по лбу? Всех троих? Ну и девчонка!
А потом ужаснулся:
– Волосан! Бросить такую девчонку в сетку, как какой-нибудь кочан капусты или кусок колбасы! Ну ладно! Пошли выручать!
И Мишкин стал отряхивать брюки.
– Так нужен план!
– напомнил Борщик.
– Там охрана.
– Охраны завались!
– подтвердил Мишкин.
– Там нужны крепкие руки и хорошая голова, - подумал вслух кок.
– А по-моему, главное - запахи! Запахи кока Борщика!
– весело подмигнул коку Ветер.
– Запахи, от которых у всей охраны поплывет голова. А там посмотрим!
И, завернув в целлофановый пакет пару десятков котлет и пирожков, они стали спускаться с сопки, посматривая, не встретится ли где по дороге подзагулявший Мотор Моторыч.
ГИМНАСТКИ БОЦМАНА БУРУНА