Солнышкин у динозавра
Шрифт:
Остальные тоже иногда рассуждали о возможности существования ещё живых динозавров. Кое-кто говорил: «Чушь! Им сейчас кормёжки на один зуб не хватит!» Другие сомневались — и нет-нет, а бросали пристальный взгляд на океан. Не сомневался один Пионерчиков.
Рядом с ним на ветру подсыхали морские звёзды, крабьи клешни, алые раковины. Впереди среди волн парили летучие рыбы, иногда щекотали воздух акульи плавники. Но динозавров — не было.
— Оставь эту ерунду! — советовал снизу Борщик, навещавший пингвинов.
— Брось эту
Все умничали.
И вдруг на весь океан разлетелся этот потрясающий крик: «Есть, есть, только двуглавый!»
И точно! Справа по борту «Даёшь!» приближалось нечто двуглавое.
Одна голова более чем спокойно лежала над водой, следя за второй. А вторая быстро наклонялась взад-вперёд, взад-вперёд. По бокам существа над ластами вспыхивали алые брызги, и, трассируя, разлетались быстрые летучие рыбы.
Команда сгрудилась на носу.
Впереди всех, высунув язык, стоял Верный. За'ним с биноклем в руке Моряков, Челкашкин, Солнышкин, и все, отложив парусные заботы, всматривались вдаль.
И старый динозавр, казалось, старался повыше высунуть голову из трюма и удостовериться, что кто-то из его потомков или современников может ещё заживо пересекать океан...
— Да, — произнёс Моряков. — Что-то движется. И бесспорно двуглавое.
— Точно, — подтвердил Федькин, пряча подальше от толчеи больную ногу.
— А ну-ка, дайте бинокль, — скептически попросил Челкашкин, который вообще не терпел ничего двуглавого. Он посмотрел раз, другой и ехидно сказал: — Есть! Только почему-то у этого динозавра, как мне представляется, две женские головы. На байдарке! — И резюмировал: — Именно этого нам и не хватало в создавшейся ситуации, именно этого!
— Как вы можете, доктор! — возмутился Моряков. — Женщины, видимо, терпят бедствие. Готовьте немедленно бот. Спускать трап!
Но доктор всё равно был убеждён, что лучше уж один живой динозавр, чем две загулявшие девицы.
Однако уже через несколько минут он готов был извиняться, так как понял, что, по крайней мере, одной головы именно сейчас им и не хватало.
— Ха-ха! Братцы, это же Матрёшкина! — воскликнул он, потому что перед ним действительно была его юная приятельница и ученица по Океанскому яхтклубу, мастер парусного спорта Матрёшкина!
Солнышкин заволновался и покраснел. Тысячу раз слышал он о ней от Челкашки- на, проверявшего порядок в каюте: «Мат- рёшкиной на вас нет! Она бы вам показала порядок!» — говорил доктор и тут же рассказывал, какая это умная, ловкая и красивая Матрёшкина. И как летит у неё судно, и как играют паруса...
Солнышкину после таких бесед она несколько раз даже снилась, хотя он её ни разу не видел.
Но теперь, привязав к трапу байдарку, юная подтянутая девица быстро взбегала по ступенькам. Ветер обдувал откинутые светлые волосы, крепкие маленькие
Конечно, это была она!
Ладненькие шорты затягивал крепенький новый ремень. Загорелые руки крепко держались за поручни.
А на груди в белой спортивной майке общества «Океан» сверкали так необходимые команде три прекрасные парусные иглы!
Совсем изменивший мнение Челкашкин кричал:
— Привет, Матрёшкина! Ты даёшь, Матрёшкина!
А Матрёшкина удивлённо смотрела на краснеющего Солнышкина и говорила:
— Слушайте, а ведь вы, именно вы мне недавно приснились!
— Интересная ситуация, — заметил Федькин и вдруг взял, как гитару, обломок костыля. — Получится отличная морская песня.
И снится дивный сон Татьяне:
Она кочует в океане...
На палубе снова поднялся оживлённый шумок.
А внизу, за бортом, плеснула в воде байдарка и, всё ещё лёжа в купальнике на матрасе, спутница Матрёшкиной повернула каштановую голову, повела одним глазом и капризно сказала:
— Ну что там за шум? Неужели нельзя потише. Дайте немного отдохнуть!
ЧТО ЭТО С ВАМИ, СОЛНЫШКИН?
Обмен информацией занял несколько минут.
Челкашкин рассказал о некоторых событиях минувшей ночи, об истории с радиограммами, о бедственном положении экипажа и гениальном выходе, который почему- то пришел в голову не ему, а Солнышкину.
Быстренько тараторя и поглядывая на Солнышкина, Матрёшкина рассказала, как её турнули ни за что ни про что из сборной Океанска, как она сама отправилась в одиночный поход, как во время шторма в мачту треснула молния...
— Но как тебя занесло сюда, на наше счастье?! — воскликнул Челкашкин.
— Странный вопрос! — Матрёшкина удивлённо повела головой. — Миллионов
на туристическую поездку у меня не водится, а постоять под пальмой на тропическом острове и покачать на ладони кокосовый орех кому не хочется? А? — И она так покачала крепенькой загорелой рукой, что у Солнышкина захватило дух. Эта Матрёшкина ему явно нравилась. И думала она точно так же, как Солнышкин, — да и все его друзья.
Моряков смотрел на гостью с уважительным интересом, Пионерчиков с некоторым смущением: ничего себе, принять известную спортсменку за древнего ящера! А Челкашкин гордо посматривал то на одного, то на другого: каково? Знай наших!
— А что это? — спросил он вдруг и показал глазами вниз, где на матрасе, положив ногу на ногу, продолжала лежать её спутница.
— Выловила в океане вместе с надувным матрасом. Вот и тяну с собой! Не возвращаться же из-за этого к берегу!
Спутница за бортом, переложив ногу на ногу, снова сверкнула глазом. А Матрёшкина звонко заявила: