Солнышкин у динозавра

Коржиков Виталий Титович

— Солнышкин-сан! Солнышкин-сан! — кричал, подпрыгивая, теперь весь причал, будто это был сам Гагарин или, по крайней мере, вождь племени Перчиков.

Многие японки, узнав старых знакомых, махали руками:

— О Моряков-сан! Ха, Борщик-сан!

И наконец, оттесняя полицейских, начитавшихся рассказиков в «Хапкинс ньюс» и «Котяре», всегда аккуратные японки бросились обнимать пиратов с парохода «Даёшь!».

САЁНАРА, СОЛНЫШКИН-САН!

Зашумели

кинокамеры, забормотали магнитофоны и диктофоны. Корреспонденты

снимали пароход, экипаж, динозавра, Стёп- ку^с шубой мистера Хапкинса, маленького Тома в костюме динозавра рядом с коком Борщиком, Солнышкина с молодым полицейским. Детвору с Борщиком и пингвинами. Снимался репортаж «Десять лет в айсберге». И все, даже Сладкоежкина, давали подробные интервью.

Только Матрёшкина, бабушку которой знало всё побережье, всем улыбалась — коничива! — и, подкрашивая байдарку, всё готовилась к новому путешествию.

Учёные, конечно, с разрешения штурмана, осматривали и ощупывали гигантозавра, которого с уважением называли «динозавр-сан». Обходили его с дозиметрами, калькуляторами, фотоаппаратами, сдерживали детвору, пытавшуюся оседлать ящера.

А над всем этим шумом и гамом потихоньку, стараясь не испачкать костюм, подаренный Моряковым, водил кистью по верхушке мачты избегающий всяких интервью мистер Хапкинс.

Он хотел как можно тише сесть на какой- нибудь теплоход или самолёт, отбывающий в милый Сан-Франциско, чтобы совсем неожиданно подняться к себе на двенадцатый этаж и, на первый случай, занять президентское место в своей холодильной компании. А там... Он только вдыхал свежий морской ветер и оглядывал морскую даль...

Но из тихой затеи ничего не вышло.

Толпа расступилась, и на палубу, кланяясь налево и направо, поднялись несколько деловых джентльменов. Один из них, крепенький и весёлый, как Борщик, задрав голову, крикнул:

— Мистер Хапкинс, дорогой Джон! Кони- чива! Что это вы делаете?

— Крашу мачту. Мачту крашу! — нервно отозвался Хапкинс, но вдруг присмотрелся и узнал в поседевшем японце старого компаньона и приятеля, президента местной компании холодильных установок.

— Мистер Ито! — воскликнул он и стал спускаться с долей осторожности: ведь в льдину человека можно засунуть и очень вежливо улыбаясь...

Но Ито-сан был искренне рад, что его приятель жив, здоров и неожиданно молод. И весело спрашивал:

— Как ваше здоровье? Не подмёрзло? Как ваши дела?

Вместо ответа Хапкинс вдруг взял под локоть и представил Солнышкина:

— Знакомьтесь, это мистер Солнышкин! С этим очень молодым и очень приятным человеком можно иметь дела. Он спас меня от разорения.

— А меня из воды, — подключился вдруг молодой полицейский.

— А меня из карцера! — закричал курчавый негритёнок.

И вдруг стоящий среди любопытных Стёпа наклонился к Хапкинсу и сказал:

—

Мистер Хапкинс, я тоже вас спас от разорения.

— Вы?! — Хапкинс широко открыл и рот и глаза так, что в них посыпались снежинки.

— Да! — похлопал себя по карману Стёпа. — Ваш чек... тютю. Так что и эти ваши денежки на месте, распоряжайтесь ими как хотите, если ими уже не распорядился ваш дорогой племянничек.

Стёпа бескорыстно улыбался. Кажется, он совсем-совсем оттаял. И только Верный лежал в углу, у камбуза, будто не имел к этому делу никакого отношения.

Сразу помолодевший, Хапкинс так расчувствовался, что наконец-то по-настоящему обнялся со своим ледовым другом. И конечно, не из-за денег, а из-за благородного поступка, вкус которого может быть так же целителен и дорог, как и запах родного зелёного лука.

Тут начался такой весёлый балдёж (в газетах его назвали дружеским балом), что Борщик отдал всего гигантского палтуса — всего, до последней прозрачной шкурочки, а Моряков стал просить Федькина подарить людям на несколько минут свой удивительный голос.

— Да кому он тут нужен! — нехотя отмахивался хлебнувший холодного «Саппоро» Федькин, но Моряков шумел:

— Держу пари! Вы ещё споёте на весь мир!

И конечно, Федькин взял в руки гитару...

Через некоторое время Хапкинс уже

поднимался по трапу самолёта, уходящего в Сан-Франциско. Он заключил несколько выгодных деловых договоров, но не очень им радовался, а волновался и переживал, как его через столько лет встретит родной город. Рядом с ним, оглядываясь и утирая слёзы, поднимался полюбивший выручившую его команду маленький Том, который приглашал всех к себе в гости в ресторанчик «Русский борщ», который собирался открыть на положенные ему сто тысяч честно заработанных долларов.

Л команда «Даёшь!», нагулявшись по дружелюбному городу, накупив сувениров, шоколадок, жевательных резинок и разных весёлых вещей, уже собиралась домой, а с берега летели крики:

— Аригато, тоно аригато! Саёнара!

— Саёнара, Солнышкин-сан! Саёнара, Моряков! Саёнара, Борщик!

На минуту все вдруг собрались у правого борта. На берегу перед вулканом открылась просторная ледяная площадка, уставленная снежными фигурами. Сверкали слоны, ящеры, драконы, замки, киты: похоже, там изобразили и Землячка с Сынком.

И вдруг все закричали:

— Динозавр! Наш, наш!

Там в самом деле поднимался снежно-ледяной гигантозавр, быстро скопированный при помощи какого-то устройства с динозавра, находящегося в трюме «Даёшь!». И что было удивительней всего — ,на месте хвоста, а точнее, под хвостом получился ледяной Борщик, часто отдыхавший именно на том самом месте.

— Безобразие! — возмутился обиженный Борщик. — Изображать изображайте — у плиты, у кастрюли, у сковородки. Но под хвостом? Извините!