Соловей для черного принца

Левина Екатерина

— Граф ясно сказал, что решаю я.

— Но после официального представления тебя, как дочери Эдварда, ты становишься его единственной прямой наследницей.

— Да, но граф Китчестер, как это случалось и ранее в истории рода, может назначить наследника по собственному усмотрению.

— Но он этого не сделает, милочка, — отчеканила леди Редлифф.

— Посмотрим! — многообещающе сказала я.

Когда я поднималась в свою комнату, меня окликнула Джессика.

После того, как Дамьян привез в замок Виолетту, она

ослабила свое бдительное внимание ко мне. Ей не верилось, что он испытывает чувства к этой «пустышке», но зато явственно показал всем, что не увлечен мной. Все же Джессика допускала, что Дамьян может жениться на мне из-за замка. Но отсутствие разговоров о возможной женитьбе, какие непременно должны возникнуть в данной ситуации, вселяло в нее надежду, что Дамьян не собирается достигать цели таким неуместным для них обоих путем. И, скорее всего, нашел более действенный способ убрать меня с дороги. Тем более никакие романтические чувства не мешают ему сделать это.

В ее представлении я была не опаснее трухлявой коряги, по недосмотру оказавшейся на проселочной дороге. От такой досадной помехи можно легко избавиться, всего лишь пнув носком сапога. Что Дамьян поступил именно так, у нее не было ни малейших сомнений. Об этом она и сообщила мне с чувством явного превосходства.

— Я же предупреждала тебя, что он не будет сидеть сложа руки. До чего же смешно полагать, что он сдастся без борьбы, уступив какой-то пигалице! Жаль, что его усилия оказались напрасны, и до тебя не дошло с первого раза. Зная Дамьяна, могу сказать, следующий раз он будет действовать жестче. Ты либо слишком смелая, чтобы бояться, либо глупая, чтобы понять это.

— Ты говоришь о том ночном происшествии, Джессика? — прикинулась я непонимающей.

— А что, у тебя были еще столкновения с Дамьяном?

— Нет. Я и сейчас не уверена, что это было «столкновение с Дамьяном».

Она резко рассмеялась.

— Принимая в расчет твой возраст, могу поверить в твою безграничную наивность!

— Как же он мог это сделал, если был с тобой?! — вырвалось у меня.

— А с чего ты взяла? — тут же спросила она, усмехаясь.

Я смешалась. И впрямь, с чего я это взяла? Из-за того, что Джессика стояла, прижавшись к нему и злорадно ухмылялась…Но это ни о чем не говорит! Они могли встретиться и в коридоре.

— Хотя ты права, — слащаво сказала она. — Я была с ним… Но не всю ночь. Так что не могу заверить тебя в его невиновности.

На ее лице вновь было злорадство. Меня же сжигал стыд. Вспомнились соседки по комнате в академии — Лидия и Моник. Ту беспутную жизнь, какую они вели, девицы считали настоящей, доступной немногим, а только самым умным и смелым. Сейчас же передо мной стояла Джессика, и, как мне думалось, ничем не отличалась от них. Нравственность ни в коей мере не беспокоила ее даже кратковременными приступами. А репутация была пустым звуком. Она не только открыто говорила

о своем падении, но и опрометчиво считала его своей победой над Дамьяном.

— А где же ты была? Я стучала к тебе.

— У старухи.

— Леди Элеоноры? — уточнила я на всякий случай. — Ты еще и ночная сиделка?

— У меня много обязанностей.

— Ах, да, ты же незаменимая!

— Естественно, — она с улыбкой приняла мою колкость. — Еще не было часа, когда она меня вызвала. У нее была бессонница. Хотя обычно она спит, как перетрудившаяся после тяжелой стирки прачка. И мне пришлось полночи читать ей справочник Дербетта.

— Но как же ты очутилась в башне вместе с…со всеми?

— После Элеоноры мне пришлось сходить на кухню, отнести недопитое молоко. Старушенция не желала, чтобы ее чуткое обоняние всю ночь отравлял молочный запах. А после я пошла через парадные двери, а не по тропинке между башнями, поэтому ничего не слышала. Только когда поднималась к себе, услышала суматоху в башне.

— Значит, ты была в кухне?

— Да, я же сказала.

— И видела там Жаннин?

— Жаннин?… Нет, я ее не видела. А что должна была?

— Не знаю… — нерешительно ответила я.

— Ее я заметила уже в башне.

Она замолчала и, выдержав драматическую паузу, выдала скороговоркой.

— А вот Дамьяна я встретила на улице. Он сказал, что ему не спалось и потому вышел прогуляться! Но, полагаю, это ложь! Ты говорила, что тот, кто на тебя напал, спустился вниз, услышав бегущих слуг. Ему ничего не стоило выйти на тропинку между башнями и там, через кусты и дворики, добраться до главного входа. Правда, когда мы поднимались и услышали суматоху, Дамьян был удивлен не меньше моего. Но он притворялся, это же очевидно.

Джессика опять замолкла, наблюдая за моей реакцией. Хотя я изо всех сил старалась сохранить спокойствие, мне это плохо удалось.

— Почему все так уверены, что это он?

— А разве нет?

— Даже если и так, тебе-то зачем столько усилий, чтобы я поверила в это?

Еще с того дня, как мы побывали в подземелье, Джессика не скрывала своей вражды ко мне. Следовало опасаться ее. Уж она то могла с легкостью подложить мне не только свинью, но и жирного кабанчика! Поднеся к моему лицу свечу, она приблизилась, так что мне пришлось отклониться, и зашипела:

— Я хочу, чтобы до тебя дошло, — я невольно всмотрелась, не мелькнет ли меж зубов раздвоенный язык, — он сделает твою жизнь невыносимой! Он не остановится. Ты не думала, как далеко он может зайти? Тебя это не пугает?

Было ли то озарение или я давно подозревала это, но в тот миг в запальчивости я ляпнула первое, что пришло на ум, и, как оказалось, попала в самое яблочко.

— Он не женится на тебе, Джессика! Даже если я исчезну из жизни Китчестеров, и путь к замку будет свободным — он никогда не женится на тебе.