Соловьиная ночь
Шрифт:
Сама не понимая почему, Кэссиди поверила, что он говорит искренне.
— Это правда, что вы сражались под Ватерлоо? — поинтересовалась она.
— Да, мисс Марагон. Пять лет я был за границей и только недавно возвратился…
— Вы не в силах вычеркнуть у меня из памяти страшные тюремные ночи на соломенном тюфяке, который кишел насекомыми. Вы не можете заставить меня забыть ужасное варево, которое мне приходилось есть. Вы не в силах вычеркнуть у меня из памяти ужас и отчаяние, которые я тогда чувствовала… А также многое другое.
Рейли не мог найти слов, чтобы успокоить несчастную девушку, и его сердце болезненно сжалось.
— Увы, я не в состоянии ни смягчить ваши страдания, ни избавить вас от ужасных воспоминаний, — кивнул он. — Но, мисс Марагон, мы тем не менее крепко связаны — желаем мы того или нет…
— Ошибаетесь, ваша светлость, между нами нет ничего общего! — запальчиво воскликнула Кэссиди.
— Вы не правы, — мягко продолжал Рейли. — Ребенок моего брата и вашей сестры и есть эта связь. Вы задумывались о будущем, которое ожидает малышку? Кэссиди напряженно выпрямилась в кресле.
— Так вы угрожаете мне?
— Да нет же, нет! — проворчал он. — Я лишь хотел сказать, что если бы мы поженились, то у нее была бы нормальная семья.
— Но я не хочу выходить за вас замуж. С какой стати? Я до сих пор не уверена в том, что вы не были замешаны в моем похищении!
Рейли устал защищаться.
— Буду с вами совершенно искренен, мисс Марагон. Вас похитили двое мужчин, которых наняла моя мачеха. Она полагала, что вы Абигеил Маратом, и рассчитывала таким образом избавить своего сына от нежелательного брака.
— Как она могла решиться на подобное? — изумилась Кэссиди. — Вы себе не представляете, что…
— Уверен, мы не в состоянии предвидеть, что еще взбредет ей в голову, — мрачно заметил Рейли. — Но хочу вас уверить, что больше она не принят зла ни вам, ни ребенку. Отныне вы оба не представляете для нее никакого интереса.
— Я никогда не соглашусь выйти за вас замуж ради того, чтобы успокоить вашу совесть.
— Я надеялся, что вы воспримете мое предложение иначе.
— У меня есть более высокие цели в жизни, ваша светлость, чем брак без любви, — заявила она, сверкнув глазами. — И у меня тоже есть гордость. Пусть Марагоны не так богаты и могущественны, как Винтеры, но эта фамилия ничем себя не запятнала!
— Я это знаю, — кивнул Рейли. — Неужели вы думаете, что я просил бы вашей руки, если бы был о вас другого мнения? Даже чувство вины не заставило бы меня передать титул герцогини недостойной женщине!
Кэссидн горько рассмеялась.
— Но я вынуждена отказаться от подобной чести!
— Прошу вас, подумайте, какую пользу принесет наш союз вашей маленькой племяннице! Если бы вы согласились на мое предложение, то малышка приобрела бы такое состояние и титул, что никто бы не посмел смотреть на нее свысока!
Кэссиди ответила ему
— Мне не нужны ваши деньги. Я сама смогу о ней позаботиться.
— Значит, «нет» — ваше последнее слово? Внезапно Кэссиди вспомнила о том, что сделал с ней грязный тюремщик, когда она находилась без сознания, и задрожала от ужаса. Теперь она никогда не сможет выйти замуж за порядочного человека. И уже, конечно, не за такого высокомерного господина, как этот!
— Теперь я хочу, чтобы вы ушли, ваша светлость, — сказала она, избежав конкретного ответа на его вопрос. — Больше нам не о чем разговаривать.
.Рейли поднялся и пристально взглянул ей в глаза.
— Очень жаль. Мне кажется, мы бы могли прекрасно с вами ужиться, мисс Марагом.
Она была так смущена его словами, что не знала, как отвечать.
— Я ухожу, — продолжал Рейли, — но мое предложение остается в силе.
Кэссиди почувствовала в его голосе не только тоску, но и муку одиночества. Впрочем, возможно, она и ошибалась. Скорее всего он старался лишь задеть в ее душе струны жалости.
— Если я вам понадоблюсь, мисс Марагон, — сказал он на прощание, — в течение двух недель вы сможете застать меня в моем лондонском доме. Потом я возвращаюсь в Равенуорт.
Кэссиди смотрела ему вслед и с удивлением чувствовала, что потеряла что-то очень важное.
Глава 19
Леди Мэри поспешно вошла в спальню Кэссиди. В ее глазах светилось беспокойство.
— Дорогая моя, мне сообщили, что приходил герцог Равенуорт и ты приняла его. Зачем ты это сделала? Нужно было просто не принимать его.
— Я и так обошлась с ним невежливо, тетушка Мэри, — вздохнула Кэссиди.
Леди Мэри поправила подушку за спиной племянницы.
— Даже если ты была с ним не слишком учтива, то это еще не конец света, милая моя! Выбрось это из головы!
— Боюсь, что не смогу, — прошептала Кэссиди.
— Тебе вредно волноваться. Попробуй вообще не думать о герцоге! — посоветовала тетушка.
— Ах, тетя Мэри, я сама не знаю, что я наделала… Леди Мэри заметила в глазах племянницы страх.
— Он говорил, что хочет просить твоей руки, — сказала она. — Именно это тебя потрясло?
— Ты знала, что этот человек собирается сделать подобное нелепое предложение, и даже не предупредила меня! — с укоризной воскликнула Кэссиди.
— Я пыталась с тобой поговорить, но ты запрещала мне даже упоминать его имя.
— Мне и в голову не приходило, для чего он пришел.
— Он просил у меня разрешения поговорить с тобой о женитьбе. Нельзя сказать, чтобы я очень удивилась. Я была уверена, что ты ему откажешь.
— Я должна была отказать, тетя Мэри. Но теперь мне кажется, что я совершила ужасную ошибку.
— Ну-ну, моя дорогая! Успокойся! Я не хочу, чтобы ты снова заболела.
Кэссиди начала бить дрожь. Она протянула тетушке письмо.