Сомнамбула
Шрифт:
А.: Хорошо. Позвольте, я начну безо всяких преамбул. Сначала о пространствах, поскольку сюжетного материала нам еще не показали.
У сновидения, я полагаю, нет никакой программы, оно не содержит внутри себя ничего определенного. У него вообще нет внутреннего. Поэтому идти вглубь бесполезно. Сама идея глубинного исследования бьет мимо цели — найти хоть что-то (что именно?). С другой стороны, сон не нечто, но и ничто(кто это сказал? один мой ночной собеседник, китаец).
Далее. Стоило бы признать также, что у сновидения нет никакой специфики.
Сон стоит в одном ряду с медузой, губкой, мыльным пузырем. Тонкая радужная оболочка — глаза, воздуха, тела. Энтузиасты погружений видят глубину и тайну, а там то же самое, что и снаружи. Эффект перепада высот возникает при пересечении границы. Пузырь истончается и лопается, брызги летят в глаза. У водолаза, слишком быстро вынутого из воды, темно в глазах, в ушах звон. Как и у тех, кто страдает бессонницей. Кессонницей. Извините.
В.: И все-таки те существа, о которых она говорит… Они ведь совершенно нежизнеспособны вне водной среды. Кроме того, существует такой фактор, как давление. То, что для нас прямая угроза, для них — основа жизни. Нельзя забывать и о том, что путешествия в бездну небезопасны. При погружении, даже мнимом, ощутить выталкивающую силу может каждый.
К счастью, среди нас есть профессионалы-ныряльщики. Ловцы жемчуга. Они различают на дне какие-то предметы. Там определенно что-то есть. Остовы кораблей. Мусор. Змеи. Планктон. Разве не так?
A.: То же, что и снаружи. Мусор или культурный слой. Как все это глупо, бесформенно.
B.: Но все живое бесформенно.
A.: Хорошо, тогда уподобим сновидение посмертной маске. Остекленевший взгляд. Застыло, затвердело, не разогнешь. Каждый сон — шрам. Надпись. Стела. Монолит. Как вам такая метафора?
Развернем ее. Надписи можно читать внимательно, а можно не очень. Люди из разных побуждений гуляют по кладбищам и осматривают достопримечательности. Кому-то это и вовсе неинтересно.
B. (перебивая):Вот еще, пришло в голову. Ни один ребенок добровольно не пойдет в кровать. Ему жалко времени на сон. С другой стороны, принято считать, что дети спят крепко и безмятежно. Из пушки не разбудишь. Пальба из носового орудия, вода выше ватерлинии, прощайте, друзья. А им хоть бы что.
Так же спят взрослые с чистой совестью. Или в состоянии крайней усталости. Без следа. Провал.
A. ( цитирует):Одним только плох крепкий сон — он слишком смахивает на смерть (кто это сказал? не знаю, не помню).
B.: В том-то и штука. У взрослых, выходит, все сплошь некрепкое, иначе они спали бы как убитые. Как убитые. Простите.
Некрепкий сон — попытка зацепиться за жизнь? Больная совесть?
A.: Глупо.
B.: Жизнь не обязана отвечать вашим представлениям о ней. Непонятное выглядит глупо, но стоит только найти схему, как оно приобретает статус когнитивного конструкта. Порядок, так сказать, привносится наблюдателем. Вы же сами говорили об этом на конференции в Параисо.
A. (возвращаясь к теме):И тем не менее — во сне гораздо больше твердого основания для жизни. Аксиоматичность сновидения несоизмеримо выше, чем у дневной реальности. Значит, все-таки разница есть?
B.: Вы у меня спрашиваете?
А. не отвечает.
И.: Если я правильно понял вас, коллеги, мы начинаем поиск таких аксиом, которые являются своего рода осями, образующими сновидное пространство наблюдателя. И попутно пытаемся классифицировать сновидения, выделить базовые сюжеты и обозначить связи между ними. Кстати, в данном случае мы можем опереться на черновой вариант дерева сновидений, выполненный самим наблюдателем. Схему можно найти в приложении к делу.
А. и В. молчат и не двигаются.
И. выглядит озабоченным. Пауза затягивается. И. некоторое время ждет, затем встает, идет к двери и выключает свет.
Свет включается снова.
Просмотровый зал, в креслах А. и В., входит И.
И.: Доброе утро, коллеги. Простите за опоздание. Надеюсь, вы уже познакомились.
A.: …и даже успели кое-что обсудить.
B.: Господин А. уверяет, что мы уже знакомы, а я, к своему стыду, не могу вспомнить, где и когда это могло произойти… В любом случае я рад возможности побеседовать с таким крупным специалистом в области глубинных исследований.
А.: Будет вам…
И.: Ну и прекрасно. Значит, мы можем начинать. Напомню основную задачу сегодняшнего консилиума — реконструкция сновидного пространства, представленного в новом материале, а также экспертная оценка этого материала. Личное дело наблюдателя перед вами.
А.: Все ясно, давайте начнем.
А. и В. смотрят на экран.
Это всего лишь вопрос масштаба.