Сон любви
Шрифт:
В тот же день Марии позвонила её подруга, отличный врач-гематолог, которая сказала, что они с коллегой решили открыть благотворительный фонд помощи детям, больным заболеваниями крови. Она попросила Марию помогать им в качестве правовой поддержки, естественно, за оплату её услуг. Как же она была счастлива! «Вот оно! – говорила себе Мария. – Их слова сбываются, фонд создавать, и вот она – возможность выжить в этом материальном мире!».
Но тогда Мария даже не догадывалась, о каком фонде говорили Высшие Силы, и какой человек мужчина идёт им в помощь. На дворе стоял ноябрь…
I
Давным-давно,
У Рагима был сын, который рос сильным и умным юношей. Жена короля умерла, дав жизнь наследнику, и в уединённые минуты Рагим со слезами на глазах вспоминал любимую, по которой носил вечный траур. Но светла была его печаль и велика радость, потому что сын короля был прекрасен, а сам Рагим обладал знанием, которое не разрешало ему грустить о супруге.
Король обладал знанием Жизни, и знал, куда возвращаются души ушедших людей. Небесный чертог, страна Вечности, из которой в Мир изливалась Жизнь, была местом, которое ожидало души, трудящиеся на Земле. Она не была раем, но существовала для того, чтобы человек и Мир росли и шли вперёд, навстречу Вечному. Рагим владел ключами от ворот, отпирающими Небесный чертог и знал, что вскоре настанет и его время покинуть Город-у-моря, и пуститься в странствие.
Со временем так и случилось, но Ключ от Небесного чертога и Слово, открывающее дверь Жизни, были утеряны. Потомки Рагима не сумели отыскать его, и правили долго и справедливо, но без Слова и Ключа Мир постепенно изменился – всё пришло в упадок. Люди начали воевать и превратились в несчастных рабов собственных мыслей. Город-у-моря со временем превратился в руины и был возведён снова, но в правители его по-прежнему избирались потомки легендарного короля. За тысячелетия было построено множество городов, и рядом с новым Городом-у-моря вырос его брат близнец, который так и назывался – Город-без-короля.
Мир захлёстывало страдание до тех пор, пока в Мир не пришёл Ярл.
Достоинством, силой и разумом юноша не уступал сыну Рагима, и когда он возмужал, то решил положить конец всем войнам. Ярл ушёл на войну и одержал множество побед, освободив Город-без-короля от нападений и разбоя. За это люди полюбили Ярла и стали просить его: «Возглавь нас, ты – защитник и герой, мы будем надеяться на тебя!».
Юноша был готов согласиться, даже не задумавшись обо всей ответственности, которую влекло за собой его решение. Что неудивительно – Ярл был молод, а молодость так падка на похвалу и так необоримо уверена в собственном могуществе. Ярл размышлял о грядущем правлении, ступая по улицам Города-без-короля, когда ему повстречался Иоаким.
Они были братьями, потому как оба их отца были правителями Города-у-моря. Но они разнились, словно день и ночь – если Ярл родился жизнерадостным воином, то Иоаким был чаще молчалив и погружён в размышления, отчего многим казалось, что над его глазами всегда нависает тень, похожая на грозовую тучу. Однако братья были неразлучны и тесно дружили с самого детства.
На улицах города,
– Верни, это моё! – раздосадовано вопил мальчик, чувствуя, однако, что незнакомец не враг ему. – Я вырастил это яблоко и хочу его съесть!
– Не ты вырастил яблоко, малец, а твой отец, который и сейчас трудится на огороде у городской стены, пока ты играешь здесь, в пыли и грязи с друзьями, – отвечал Иоаким, – поэтому ты такой же воришка, как я, отнявший у тебя поживу.
– Врёшь, негодяй! – мальчик чувствовал подступавшие слёзы, но был незлобен и оттого чуть смеялся. – Яблоко отец мне отдал сам!..
– В таком случае и ты отдал мне яблоко сам, помнишь? – из-под плаща Иоакима выбралась на мгновение хитрая улыбка. – Ведь когда я попросил тебя, ты, не задумываясь, протянул мне руку.
– Я не думал, что ты заберёшь его! – обиженно утирая лицо, ответил юнец.
– Значит, ты не был до конца честен, за что теперь получил свой урок, – юноша надкусил яблоко и потрепал мальчика по голове. Тот оторопело стоял на месте, не в силах вымолвить ни слова, то ли от разочарования, то ли от возмущения.
– Зачем ты обижаешь не способных за себя постоять? – грозно спросил Ярл, наблюдавший их разговор из-за ближайшей оливы. – Или ты не знаешь, что яблони в этом городе растут повсеместно, а мальчик – действительно сын земледельца, который и дал ему яблоко?
– Здравствуй, достойный! – Иоаким учтиво склонил голову, не снимая капюшона. – Я – Иоаким, пришедший из старого Города-у-горы, сын Пергерина, правителя достойных и мудрого словом, видящего насквозь души людские судьи над верными. Я пришёл в этот город, чтобы отыскать Ярла, сына второго правителя, Шуна, который призывает его в свой чертог.
– Неужели?! – в словах Ярла смешались радость и стыд. Отца он не видел давно, и ему стало совестно, что в молодецких забавах позабыл он о долге, что требовал развязать узел непонимания между отцом и ушедшим на войну сыном и явиться для беседы в дом родителя. – Я не в силах сдержать своей радости, брат, и рад нашей встрече, однако ты не ответил на мой вопрос…
– Так это ты могучий Ярл? – повеселел Иоаким. – Что ж, я рад случаю, сведшему нас на этой дороге и готов подарить тому мальчишке новую яблоню за то, что он так удачно подвернулся на моём пути. Тугодум же ты, брат! – и, прежде чем Ярл успел опомниться, Иоаким заключил его в объятия.
Они не виделись с тех самых пор, как Ярл покинул Город-у-моря, уходя на чужую войну, поэтому он пригласил брата погостить у него перед дорогой. Иоаким рассказывал о доме Шуна и Пергерина, об их правлении и быте, рассказывал, почему он сам не пошёл на войну, о том, что он помогал отцу вести переговоры с вождём обезумевших от горя людей, решившихся развязать войну в благополучной стране.
– Два города и море поселений, самый ничтожный нищий мог бы найти здесь честное счастье, но как они выбрали его, ты бы знал! – увлекшийся рассказом Иоаким был неумолим и горяч, казалось, сама ночь не в силах остановить ретивого рассказчика. – Варвары, они решили, что победивший в безумной схватке станет вожаком, и они заставили драться порабощенных людей! Что делает с человеком отчаяние, или всё-таки мерзость? Разрази меня стыд, если я понимаю или принимаю этих, с позволения сказать, людей!