Сон с четверга на пятницу

Грановская Евгения

Поняв, что время для разговора выбрано неудачно, Настя вздохнула и взяла в руки журнал. Через пару минут Алексей приделал наконец деталь и, облегченно вздохнув, откинулся на спинку стула.

– Хорошо, – произнес он, глядя на модель оценивающим взглядом. – Но не отлично. – Затем перевел взгляд на Настю и спросил: – Так что ты там говорила насчет снов?

– Ничего, – ответила женщина. Поудобнее перехватила сопящего на руках Пашку и добавила: – Забудь.

Она обиженно шмыгнула носом. Поняв, что провинился, Алексей

мягко и виновато произнес:

– Заяц, прости. Я немного отвлекся. Ну, расскажи мне про свои сны. Они страшные?

– Да, – сказала Настя. – Очень.

– И что же в них страшного? Монстры? Зомби с вампирами?

Настя покачала головой:

– Нет.

– Тогда что?

– В этих снах я одна.

– Правда? Не обращай внимания. Мне иногда тоже снится всякая муть. Научись абстрагироваться.

Решив, что Настя утешена, Алексей снова взглянул на недоделанную модель эсминца.

– Лешка! – сердито окликнула его Настя.

– Чего?

– В этих снах нет ни тебя, ни Пашки!

– И что?

Настя почувствовала досаду. «Бесчувственный балбес!» – обиженно подумала она. А вслух произнесла:

– Ты что, не понимаешь?

– Нет, – честно признался муж. – В моих снах тоже не всегда есть ты и Пашка. Например, мне часто снится, как мы с друзьями арендуем яхту и…

Настя поняла, что объяснять бесполезно. Оседлав своего любимого конька, Алексей принялся мечтательно рассказывать о своих морских снах, в которых он рассекал волны на фрегатах и каравеллах или ловил с быстроходной яхты огромных марлинов.

Настя некоторое время слушала, изображая интерес, а потом снова взялась за журнал. А вскоре затих и Алексей. Сооружение модели эскадренного миноносца требовало усидчивости и кропотливости, и он целиком погрузился в свою работу, которую совершенно ошибочно (по мнению Насти) называл «хобби».

Алексей собирал эсминец, Пашка сосал грудь. Где-то за стеной играла тихая музыка. За окном шелестели машины и листья… Постепенно чувство досады ушло, сменившись умиротворением. Настя зевнула. Потом еще раз. Глаза у нее стали закрываться.

– Надо сходить к психотерапевту, – ни с того ни с сего пробормотала она.

– К психотерапевту? Зачем?

– Иногда после родов у женщины появляются… странные желания.

Алексей усмехнулся.

– А я не могу удовлетворить твои желания?

– Боюсь, что не эти.

– Уверена? Я могу быть очень изобретательным.

Настя хмыкнула.

– Спасибо, но твоя изобретательность понадобится мне гораздо позже.

– Ясно. Слушай, Аська, у меня есть приятель – Андрей Макарский. В детстве мы жили по соседству. Он хороший врач, хотя и не психотерапевт.

– А кто он? Какой врач?

– Психиатр.

Настя поморщилась.

– Не люблю психиатров. Как, ты сказал, его зовут?

– Андрей Макарский.

– Мне почему-то знакомо его имя, – задумчиво проговорила Настя.

– Ничего

удивительного. Ты с ним пару раз виделась. В кафе «Квадрат» в позапрошлом году, когда я встречался с выпускниками, а ты…

– А, вспомнила, – кивнула Настя. – С бородкой и в очках?

– Точно. Хочешь, я ему позвоню?

– Позвони.

– Я серьезно.

– Я тоже. Позвони, и я с ним встречусь.

– Заметано.

Алексей снова склонился над своим эсминцем, а Настя переложила маленького, недовольно сопящего Пашку на коленях и дала ему другую грудь.

* * *

Доктор Макарский смотрел на нее спокойным, приветливым взглядом.

– Значит, вы у меня уже бывали? – переспросил он.

– Да, – ответила Настя. – Но… не в настоящей жизни.

– Можете рассказать об этом подробнее?

– Да. Иногда мне снится, будто я живу в другом мире. В страшном мире. Он такой же, как наш, но там у меня нет ни мужа, ни сына.

– И в том, другом, мире мы с вами встречались?

– Да. Я посещаю вас. Раз или два в неделю.

Макарский задумчиво сдвинул брови.

– Гм… Очень интересно. И как я выгляжу в том мире?

– Так же, как здесь. – Настя посмотрела на его волосы. – Только прическа чуть короче.

Психиатр улыбнулся.

– Да. Мне действительно давно пора подстричься. Значит, мы с вами много общаемся. И о чем мы разговариваем?

– О том же, о чем и сейчас. О моих снах. В том мире у меня был сильный стресс. Я долго лежала у вас в клинике. У меня была депрессия и еще – жуткая бессонница. Вы прописали мне лекарство от депрессии и бессонницы.

– Какое?

– «Стиксовит».

– Как-как? Сти-ксо-вит?

– Да.

Макарский покачал головой:

– Такого лекарства не существует.

– Да, я так и думала.

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Ну, что ж, Анастасия Сергеевна, больших проблем я не вижу. Нам всем снятся сны. Иногда приятные, иногда нет. Некоторым снятся вещие сны, и я также не нахожу в этом ничего странного…

– Вы верите в вещие сны? – удивилась Настя.

– Ровно настолько, насколько в них верил знаменитый психиатр Карл Густав Юнг. Он считал, что многие люди способны видеть «образы будущего». Но это не ваш случай. Ваши сны – порождение состояния тревожности, которое вы испытываете после родов.

– Да… – согласилась Настя. – Пожалуй, это так.

– Я пока не стану вам ничего прописывать. Вы пьете кофе? Курите?

– Нет. Иногда выпиваю чашку некрепкого кофе.

– А сигареты?

– Порою зажигаю одну… делаю затяжку или две – и тут же тушу.

– От кофе и сигарет нужно отказаться совсем. Сможете?

– Постараюсь.

– Отлично. И передавайте привет Алешке. Неплохо бы нам с ним встретиться. Повспоминать старые времена.

– Хорошо. – Настя улыбнулась. – Обязательно передам.