Сон с четверга на пятницу
Шрифт:
3
Дошла она до ближайшего кафе. Там взяла чашку кофе и прошла с ней за столик. Помешала задумчиво ложечкой. Выпила глоток, другой. Кофе вызвал сердцебиение и тошноту. Она отодвинула от себя чашку.
– Ай, молодая, красивая, дай погадаю! – проворковал за спиной знакомый голос.
Настя обернулась и сквозь грязное стекло окна увидела ту самую цыганку. Она снова приставала к прохожим. Настя быстро достала кошелек, отсчитала деньги за кофе и бросила их на стол. Потом поднялась и направилась к выходу, намереваясь застигнуть
Увидев перед собой Настю, цыганка попятилась и испуганно воскликнула:
– Ничи мэ тутэр на пхэнава!
– Я не понимаю, что вы говорите, – сухо произнесла Настя. – Но знайте: я не дам вам уйти, пока вы мне все не расскажете.
– Рассказать? – по лицу цыганки пробежала тень. – Даже не проси! Ничего не скажу!
Она засеменила прочь, но Настя преградила ей дорогу.
– Сейчас я начну громко кричать, – предупредила она цыганку. – А когда прибежит полиция, скажу, что вы меня обокрали.
Цыганка презрительно цыкнула языком.
– Тебе не поверят! – сказала она.
– Поверят. Я известный человек, писатель. А вы – цыганка.
Внезапно плечи цыганки обмякли.
– Ну, чего тебе от меня надо, а? – смиренно, чуть не плача, проговорила она. – Чего ты ко мне пристала?
– Я не хочу вам зла. Но я хочу знать, почему вы назвали меня «заблудшей»?
Цыганка прищурила черные, недобрые глаза.
– Если скажу – отстанешь?
– Да.
– Точно отстанешь?
– Клянусь.
– Ладно. – Цыганка сделала страдальческое лицо, вздохнула и, перекрестившись, пробормотала: – Исусо Христосо… Чяво Дэвлэскро, потангинэ манн, грешнонэс… Здесь не твое место, женщина. Ты потеряла свой мир. Таких мы зовем «заблудшие». Ты – не на своем месте. Ты – заблудшая.
– А где мое место? – спросила Настя. – Где оно?
Цыганка пристально посмотрела ей в глаза и отчеканила:
– Ты знаешь.
– Я не знаю, – возразила Настя.
Цыганка еще несколько секунд с каким-то странным, неприятным интересом разглядывала Настю, потом хотела что-то сказать, но не успела.
– Эй, женщина, пусти ее! – воскликнул молодой мужской голос.
Настя повернула голову и увидела чернявого парня. Он был похож на цыганку, и Настя про себя решила, что это ее сын.
– Пусти, сказал! – грозно вращая глазами, прикрикнул он на Настю. – Горя хочешь?
Он заскрипел зубами, засверкал глазами и сжал правую руку в кулак, словно собирался ударить Настю.
– Не трожь ее! – испуганно воскликнула цыганка. – Она «заблудшая»!
Цыган открыл от удивления рот и уставился на Настю. Кулак его разжался, от яростного выражения на лице не осталось и следа.
Рядом с ними снова возник полицейский.
– Снова проблема? – грубо осведомился он.
На этот раз цыганка посмотрела на него как на избавителя.
– Веди меня в тюрьму, начальник! – попросила она. – Я пристала к женщине, я обидела, денег хотела! Веди меня в тюрьму!
– Отпустите ее, – дрожащим голосом попросила Настя.
От волнения у нее зуб на зуб не попадал.
– Веди в тюрьму! – потребовала
– А вот это уже по моей части, – сказал полицейский удовлетворенным голосом. И обронил Насте: – Простите, гражданочка, но после такого признания отпустить я эту женщину не могу. Пошли в отделение! – скомандовал он цыганке.
Некоторое время Настя стояла на месте как прибитая – оцепенело и молча. А потом крикнула вслед удаляющейся троице:
– Я все равно вас дождусь! И найду! И заставлю со мной поговорить!
Оглянулся только парень-цыган. Что-то неприязненно пробормотал, а потом презрительно сплюнул на асфальт.
Настя вернулась в кафе и стала ждать. Конечно, цыганку отпустят. Не могут не отпустить. Она оговорила себя, но в полиции все выяснят. И много времени это, конечно, не займет.
После двух выпитых чашек кофе Настя решила действовать. Она вышла из кафе и с помощью расспросов выяснила, где находится ближайшее отделении полиции. Туда и направилась.
Но в отделении ее ждал странный сюрприз. На вопрос о задержанной цыганке и ее сыне дежурный полицейский ответил, что ничего не знает ни про какую цыганку.
– Ну как же? – удивилась Настя. – Ее привели к вам полчаса назад!
– Кто привел?
– Полицейский сержант. Высокий, худощавый, со светлыми глазами.
– Имя его знаете?
– Нет.
– По описаниям у нас таких нет. У нас в отделении все больше чернявые и не то чтобы очень высокие.
– Как нет? – растерялась Настя. – А… цыганка? Он же привел цыганку. Она призналась, что украла несколько кошельков. Подумайте сами: ведь не мог же он ее после этого отпустить!
– Не мог, – согласился дежурный. – Но никаких цыган тут не было со вчерашнего дня. Так что идите своей дорогой, гражданка.
– Но… как же?
– Молча, – сухо проговорил дежурный. – Где дверь – вы знаете.
И он опустил взгляд на страницы раскрытого журнала, который держал в руках.
Настя молча вышла на улицу. На улице шел дождь. Она достала из сумочки зонтик, раскрыла его над головой и некоторое время стояла на месте, не зная, что предпринять дальше. Начать активные поиски цыганки? Но где ее теперь найдешь? Даже если этот сквер – ее территория, все равно не факт, что она выйдет на свой промысел сегодня. Может, ее здесь еще несколько дней не будет. И что же – сидеть на скамейке круглыми сутками и ждать, пока она появится? Это не выход.
Насте не оставалось ничего иного, как пойти домой.
Пройдя по гравийной дорожке, она вошла в сквер и двинулась вдоль по асфальтовой аллее, черной от дождя. Однако пройдя шагов двадцать, она остановилась, уставившись на мокрый куст бузины. Дождь слегка пригнул ветки, и Насте показалось, что за кустом кто-то лежит.
Настя, предчувствуя беду, сошла с асфальтовой аллеи и подошла к кусту. Заглянула за него и тихо вскрикнула от ужаса. На жухлой траве лежала женщина. Это была та самая цыганка. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в землю, а из-под левой лопатки у нее торчала рукоять ножа.