Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
Шрифт:
Жена Юй Гуя перепугалась и стала оправдываться.
Таньчунь с улыбкой сказала:
– До чего же ты глупа! Раз твоя свекровь провинилась, вместо того чтобы скандалить, попросила бы у госпожи Фэнцзе денег, которые еще не успели раздать служанкам, и выкупила феникса. Тогда не пострадало бы ваше доброе имя! Но раз уж вы опозорились, пусть свекровь и отвечает за всех, зачем, как говорится, рубить две головы? Поговори со второй госпожой Фэнцзе! Стоит ли поднимать шум из-за пустяков?!
Жене Юй Гуя нечего было возразить, но идти к Фэнцзе с повинной у нее не хватало смелости.
– Узнав
– Сестра Таньчунь наверняка волшебница и обладает даром вызывать духов! – всплеснув руками, воскликнула Баоцинь.
– Не волшебница, – с улыбкой возразила Дайюй, – а великий полководец, действующий по плану: «Обороняйся – враг не подступится; наступай стремительно – застанешь врага врасплох».
Баочай сделала девушкам знак глазами, и они тотчас переменили тему.
– Твоя госпожа поправилась? – спросила Таньчунь у Пинъэр. – Поистине от болезни она. поглупела, забросила дела, и из-за нее мы терпим обиды!
– Кто же смеет вас обижать? – удивилась Пинъэр. – Рассказывайте!
Тут к ней бросилась жена Юй Гуя:
– Садитесь, пожалуйста, барышня! Позвольте, я расскажу, что происходит!
– Ты как очутилась здесь и почему вмешиваешься в разговор? – строго спросила Пинъэр.
– У нас тут приличий не понимают, – с усмешкой заметила Сюцзюй, – кто хочет, тот и идет!
– Сами виноваты, – заметила Пинъэр. – Ваша барышня слишком добра. Гнать надо нахалок и жаловаться госпоже.
Жена Юй Гуя густо покраснела и вышла, не сказав ни слова.
Таньчунь между тем обратилась к Инчунь:
– Будь это кто-нибудь другой, я стерпела бы. Но ведь совсем недавно мать Юй Гуя, пользуясь своим положением кормилицы, без спросу взяла твою вещь и заложила, чтобы играть в кости, а потом заставляла тебя просить старую госпожу о снисхождении. Сейчас жена Юй Гуя затеяла с твоими служанками ссору, а ты с ней не можешь справиться. Она что, на небе живет и правил не знает? С подобным безобразием я не могу мириться! Или же кто-нибудь ее подбивает вести себя так? Сейчас они взялись за тебя, а потом примутся за меня и Сичунь!
– Зачем вы так говорите, барышня? – с улыбкой произнесла Пинъэр. – Наша госпожа Фэнцзе этого не допустит!
Таньчунь усмехнулась:
– Знаешь пословицу: «Своя рубашка ближе к телу. Потеряешь губы, от холода заболят зубы». Как же я могу не беспокоиться за сестру?
– Это дело можно быстро уладить, – обратилась Пинъэр к Инчунь. – Что вы на это скажете, барышня?
Инчунь, поглощенная чтением, оторвалась от книги и с улыбкой сказала:
– Не знаю, что делать! Пусть кормилица сама за себя отвечает. Я вмешиваться не буду. Вернет феникса – хорошо, не вернет – не надо. Спросят госпожи, куда он девался, постараюсь как-нибудь выкрутиться. А не удастся – так и будет. Может, я и в самом деле чересчур добрая, но быть другой не могу. А вы поступайте как считаете нужным.
Девушки засмеялись, а Дайюй сказала:
– Инчунь, как говорится, вздумала рассуждать о причинах и следствиях, когда на крыльце
– Мужчиной? – с улыбкой произнесла Инчунь. – Да вы и представить себе не можете, какими нерешительными бывают мужчины! В «Откровениях верховного божества» есть прекрасная мысль. Там говорится, что спасти человека от беды – самое доброе тайное деяние. Зачем же я буду с кем-то враждовать?! Это только во вред себе!
Не успела она произнести эти слова, как в передней послышались шаги.
Если хотите узнать, кто пришел, прочтите следующую главу.
Глава семьдесят четвертая
Итак, не успела Инчунь закончить свои рассуждения, а Пинъэр над ней посмеяться, как в передней послышались шаги и на пороге появился Баоюй.
Здесь придется напомнить о недавних событиях. Дело в том, что младшая сестра тетушки Лю, кухарки из сада Роскошных зрелищ, оказалась в числе зачинщиц азартных игр. Многие служанки недолюбливали Лю и, воспользовавшись моментом, пожаловались, будто она и ее сестра утаивали их деньги и делили между собой. Поэтому Фэнцзе решила заодно наказать и тетушку Лю. Та встревожилась, но, вспомнив, что служанки со двора Наслаждения пурпуром хорошо к ней относятся, потихоньку упросила Цинвэнь и Фангуань замолвить за нее словечко перед Баоюем. Тот в свою очередь подумал, что, поскольку среди провинившихся и кормилица Инчунь, надо действовать заодно с сестрой, так как неудобно просить снисхождения для одной только кухарки Лю. С этим, собственно, он и пришел сейчас к Инчунь.
Девушки удивились и забросали его вопросами:
– Ты уже выздоровел? Зачем пришел?
– Навестить вторую сестру, – ответил Баоюй, не желая открывать истинную цель своего прихода.
Разговор о всяких пустяках продолжался. Вскоре Пинъэр ушла, намереваясь уладить дело с золотым фениксом. Жена Юй Гуя поплелась следом, не переставая умолять:
– Барышня, заступитесь за нас! Я сама выкуплю этого феникса!
– Тебе все равно пришлось бы его выкупить, – ответила Пинъэр. – Зачем же было затевать всю эту историю? Вину свою ты признала, и, если принесешь феникса, я никому ни слова не скажу.
У жены Юй Гуя отлегло от сердца, она стала кланяться и благодарить Пинъэр.
– Не беспокойтесь, барышня! К вечеру я выкуплю феникса, – пообещала она, – и отнесу барышне Инчунь.
– Смотри, если к вечеру не принесешь, пеняй на себя! – пригрозила Пинъэр.
На том они и разошлись.
Как только Пинъэр возвратилась домой, Фэнцзе полюбопытствовала:
– Зачем тебя звала третья барышня?
– Чтобы я уговорила вас на нее не сердиться, – отвечала Пинъэр. – Ей показалось, будто вы гневаетесь. И еще она спрашивала, что вы ели в последние дни.