Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX.
Шрифт:
Как раз когда она кончила, Сянъюнь почувствовала жажду и только отпила несколько глотков чая, как ее опередила Сюянь.
Пусто в горах,Только старая плачет сова.Мечется снегПо ступеням – туда и сюда…Не успела умолкнуть Сюянь, как Сянъюнь, поставив на стол чашку, прочла:
Словно плывет,А кругом прудовая вода.Снега сиянье —Как будто рассвет над землей…Дайюй подхватила:
Входит он в ночь,Словно звезд светящихся рой.ДоблестныйСянъюнь улыбнулась и продолжала:
Пусть снегопадГосударя развеет печаль! [54] ОкоченевшегоРазве у дома найдут?.. [55]54
Ладья. Рыбу удить пора… // В гуще лесной // Прекращается стук топора. – Строки о рыбаке и о лесорубе в некоторых изданиях романа (например, в издании Чэн И) включают иные образы («лебедь», «отпечатки лап»). По мнению литературоведа Цай Ицзяня, эти строки перекликаются со строками танского поэта Ли Шанъиня:
Одинокая лодка.Старик в тростниковом плаще.Он рыбачит.Вода холодна в снегопад.55
Пусть снегопад // Государя развеет печаль. – См. т. I, коммент. 48.
Следующие строки прочла Баоцинь:
Путник в морозРад, когда предлагают приют [56] .В ткацком станке [57] Нить случайно мы можем порвать…Снова в игру вступила Сянъюнь:
Слезы-жемчужиныВ море легко потерять! [58]Не дав ей окончить, Дайюй прочла:
Снег и печаль.Затаенная дума грустна…56
Окоченевшего // Разве у дома найдут? – Согласно сборнику притчей «Луи чжуань» – «Сказания о разном», однажды – это было при династии Хань – выпал снег. Его слой на земле превышал целый чжан (3,2 м). Людям было трудно выйти из домов. Юань Ань не мог добраться до дверей – все тропы засыпало снегом. Кто-то предположил: раз его нет – он, наверно, умер. Один человек, увидев Юань Аня лежащим на снегу, спросил: «Почему вы не входите в дом?» «Слишком много снега, – ответствовал Юань Ань, – трудно рассчитывать на помощь людей…»
57
Путник в мороз // Рад, когда предлагают приют… – Ван Юаньбао, живший при Танской династии, во время сильных снегопадов приглашал путников, оказавшихся в бедственном положении, помочь ему расчистить снег возле дома и проложить тропу к дверям. Потом Ван Юаньбао угощал помощников в доме вкусной едой и вином. Его гостеприимство получило в народе известность как «встреча, согревающая в мороз».
58
В ткацком станке… – Имеется в виду ткацкий станок небесной Ткачихи (см. т. I, коммент. 293). Нить в станке представляется в виде падающего на землю снега.
Но тут ее перебила Сянъюнь:
Мысль бедняка:Где поесть бы да выпить вина?На этот раз и Баоцинь не растерялась:
Долго для чаяГотовить из льда кипяток…Сянъюнь не дала ей закончить, подумав, что так интересней играть:
И для винаНелегко разжигать огонек… [59]Дайюй улыбнулась и перебила Сянъюнь:
Снежный сугробСгреб метлой престарелый монах…59
Слезы-жемчужины // В море легко потерять… – См. коммент. 223.
Баоцинь тут же продолжила:
И прослезилсяПри песне «О белых снегах» [60] .Захлебываясь от смеха, Сянъюнь что-то пробормотала.
– Что ты сказала? – спросили у нее.
Сянъюнь повторила:
В каменной башнеЖуравль задремал без забот…Дайюй, тоже едва сдерживая смех, прочла:
Кошка к теплуОдеяла добротного льнет.60
И
Смех заразителен, и Баоцинь с трудом прочла следующую строку:
Снег серебрится,Как волны на белой луне…Сянъюнь ответила парной фразой:
Дымка лазуриБлеснула на красной стене [61] .Ее примеру последовала Дайюй:
Снег с мэйхуаЯ глотаю [62] . Какой аромат!Похвалив Дайюй за удачные строки, Баочай быстро произнесла:
61
И прослезился // При песне «О белых снегах». – Согласно легенде, горный монах Юн Мэньчжоу однажды с лютней-цином в руке отправился навестить знатного человека Мэн Чанцзюня. Мэн Чанцзюнь спросил: «А может ли господин своей игрой на цине вызвать в моей душе печаль?» – «Вы сейчас пребываете в довольстве, – ответил Юн Мэньчжоу, – и цину будет трудно растрогать вас. Однако я полагаю, что и вас кое-что может опечалить». И он привел множество примеров в подтверждение мысли о том, что «небесный путь не всегда сулит процветание». И добавил: «Пройдут тысячи осеней, десять тысяч лет, могилы зарастут колючим бурьяном, лисы и зайцы упрячутся в норы, – лишь сын дровосека, отрок-подпасок, будет блуждать по свету». И вопросил с грустью: «Что думаете вы об этом, знатный и богатый господин Мэн Чанцзюнь?» Услышав вопрос, Мэн Чанцзюнь зарыдал. Юн Мэньчжоу снова заиграл на цине, а Мэн Чанцзюнь продолжал рыдать. (Притча из книги ханьского автора Хуань Тая «Новые беседы. О чудодейственном цине».)
62
Дымка лазури // Блеснула на красной стене… – Красная стена – название горы в провинции Чжэцзян (север уезда Тяньтай).
Баоцинь продолжила:
Утку и селезняУзы роднят и в мороз… [64]И снова Сянъюнь:
А на заколкеУзор изумрудный замерз.И опять Дайюй:
Даже в безветриеСнег все кружит и кружит…Баоцинь быстро произнесла:
63
Снег с мэйхуа // Я глотаю… – Согласно преданию («История цветов», «Хуа ши»), в Сунскую эпоху был известен «даос с железными ступнями», который любил ходить босиком по снегу, набивая рот цветами мэйхуа пополам со снегом и глотая их.
64
Снег и бамбук, // Опьяненный, видеть я рад! – Фраза заимствована из произведения сунского писателя и поэта Ван Юйчэна «Записи в Бамбуковом тереме на Желтом холме». Смысл фразы: опьяневший как будто слышит, как падает снег на ветки бамбука.
Сянъюнь так и покатилась со смеху. Остальные сестры, забыв, что и они участники игры, с интересом следили за состязанием и смеялись.
Наконец Дайюй успокоилась и спросила Сянъюнь, толкнув ее в бок:
– И твои возможности истощились? Ну-ка покажи, на что ты еще способна!
Сянъюнь, будто не слыша, продолжала хохотать, прижимаясь к Баочай.
– Если у тебя хватит таланта придумать еще что-нибудь на оставшуюся рифму, я готова во всем тебе подчиняться, – сказала Баочай, отстраняя Сянъюнь.
– Да разве я сочиняла стихи! – вскричала Сянъюнь. – Я просто защищала себя!
– Пусть тогда Баочай продолжает! – засмеялись сестры.
– Да угомонитесь вы, – произнесла Таньчунь, протягивая Ли Вань записанные на листе строки. Она считала, что все возможности исчерпаны.
Тогда Ли Вэнь решила блеснуть и произнесла:
Нашего времениРадость запомнится впредь…Ли Ци прочла:
Яо и ШуняВ стихах мы хотели воспеть! [65]65
Утку и селезня // Узы роднят… – См. т. I, коммент. 241.
– Хватит, хватит! – замахала руками Ли Вань. – Еще не все рифмы исчерпаны, но иероглифы в несвойственном им значении подставлять не годится!
Стали подсчитывать, у кого больше строк, – оказалось, у Сянъюнь.
– Это оленина ей помогла! – засмеялись сестры.
– Если каждую строчку оценивать по достоинству, то Баоюй снова окажется на последнем месте! – заметила Ли Вань.
– Не будьте ко мне так строги! – взмолился Баоюй. – Вы же знаете, что я не умею сочинять парные строки!
– Мы не собираемся больше тебя прощать! – заявила Ли Вань. – Вечно у тебя что-то не так: то рифма трудная, та ты ошибся, а теперь заявляешь, что не умеешь сочинять парные строки! Так не пойдет, мы непременно тебя оштрафуем! Только что я видела за оградой кумирни Бирюзовой решетки распустившиеся цветы красной сливы, и мне захотелось поставить в вазу хотя бы веточку. Но к Мяоюй я идти не желаю, уж очень она противная. Вот ты и сходи в наказание, попроси у нее цветов для меня.