Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.

Цао Сюэцинь

— Ничего подобного не было, — возразил Чжань Гуан.

— Посмотрите и сами убедитесь, — сказал Цзя Чжэн гостю.

Продолжая шутить, они закончили партию. При подсчете очков оказалось, что окруженных шашек у Чжань Гуана было на семь больше, чем у Цзя Чжэна.

— Исход партии решила борьба за последний угол, — сказал Фэн Цзыин.

— Простите, я заигрался, — извинился Цзя Чжэн, — давайте поговорим!

— Мы очень давно не виделись, и я просто пришел навестить вас, — начал Фэн Цзыин. — Кроме того, хотел рассказать, что правитель провинции Гуанси прибыл на аудиенцию к государю и привез с собой четыре прелюбопытных заморских вещи, они

могли бы служить отличными подарками. Это, прежде всего, — ширма из двадцати четырех створок, вырезанная из красного дерева; в каждой створке пластины из каменной селитры, а на них выгравированы реки, горы, люди и животные, башни и пагоды, цветы и птицы. На одной из створок изображено чуть ли не шестьдесят девушек в придворных одеяниях, и называется эта картина «Весенний рассвет в Ханьском дворце». Брови, губы, глаза и носы, а также складки одежды вырезаны удивительно тонко и аккуратно. Фон картины и композиция поистине прекрасны. Думаю, этой ширме место в главном зале вашего сада Роскошных зрелищ. Есть еще часы высотою в три чи, с музыкальным боем. Сделаны они в виде мальчика, держащего в руках циферблат и указывающего на стрелки. Вещи эти я не принес — они громоздкие и тяжелые. Те, что полегче, при мне, они особенно интересные.

Он достал небольшую парчовую коробку, завернутую в несколько слоев белого шелка, развернул и вытащил из нее стеклянную коробочку, отделанную внутри золотом. В коробочке, оклеенной темно-красным крепом, лежала ослепительно сверкающая жемчужина величиной с орех.

— Говорят, что это «жемчужина-мать», — пояснил Фэн Цзыин и попросил: — Дайте, пожалуйста, блюдо!

Чжань Гуан подал лаковый чайный поднос и спросил:

— Годится?

— Вполне, — ответил Фэн Цзыин и вытащил из-за пазухи белый шелковый сверток, высыпал из него на поднос несколько маленьких жемчужинок, положил туда «жемчужину-мать» и поставил поднос на столик. Жемчужинки покатились по подносу и окружили большую жемчужину. Фэн Цзыин взял с подноса большую жемчужину, на ней, словно приклеенные, висели маленькие.

— Поразительно! — воскликнул Чжань Гуан.

— Такое бывает, — заметил Цзя Чжэн, — большую жемчужину потому и называют матерью, что маленькие к ней липнут.

— Дай шкатулку! — приказал Фэн Цзыин пришедшему с ним мальчику-слуге.

Мальчик протянул ему узорчатую шкатулку из грушевого дерева, которую Фэн Цзыин не замедлил открыть. Шкатулка была оклеена полосатой парчой, и лежала в ней стопочка тончайшего шелка цвета индиго.

— Что это? — невольно вырвалось у Чжань Гуана.

— Полог из шелка цзяосяо, — ответил Фэн Цзыин.

Стопочка шелка оказалась не более пяти цуней в длину, а в толщину не достигала и половины цуня.

Фэн Цзыин принялся слой за слоем раскладывать стопку, но когда дошел до десятого, места на столе не осталось.

— Видите, а здесь еще два слоя, — сказал Фэн Цзыин. — Чтобы полностью развернуть полог, надо пойти в высокую комнату, иначе не хватит места. Шелк, из которого соткан полог, выделывают драконы «цзяо». В зной этот полог можно поставить в зале или комнате; он защищает от комаров и от мух, кроме того, под ним светло и прохладно.

— Не разворачивайте до конца, — попросил Цзя Чжэн, — потом трудно будет сложить!

Фэн Цзыин и Чжань Гуан сложили и убрали полог.

— За все четыре вещи просят всего двадцать тысяч лянов серебра. Это не так уж дорого. За «жемчужину-мать» — десять тысяч, за полог — пять.

— Разве я в состоянии покупать подобные вещи?! — вскричал

Цзя Чжэн. — Да и зачем они мне?

— Неужели во дворце для них не найдется места? — покачал головой Фэн Цзыин. — Вы же в родстве с государем!

— Вещи, разумеется, подходящие, — согласился Цзя Чжэн, — но где взять деньги? Ладно, велю показать старой госпоже.

— Вот это правильно, — согласился Фэн Цзыин.

Цзя Чжэн велел слуге сказать Цзя Ляню, чтобы он отнес вещи к матушке Цзя, и их могли посмотреть госпожи Ван и Син, а также Фэнцзе.

Цзя Лянь отнес на просмотр полог и жемчужину и добавил:

— Есть еще часы с музыкальным боем и ширма, за все просят двадцать тысяч лянов.

— Вещи, разумеется, хорошие, но где взять столько денег? — промолвила Фэнцзе. — Только правители провинций могут подносить государю такие подарки. Уже который год я думаю о том, что нам следовало бы приобрести недвижимое имущество, например земли, доходы с которых шли бы на жертвоприношения предкам, и просто поместья. По крайней мере, нашим потомкам не будет грозить разорение. Эти же вещи покупать, пожалуй, не стоит. Не знаю, что скажут на это бабушка, господа и госпожи. Может быть, господину Цзя Чжэну они очень понравились, пусть тогда покупает!

— Девочка рассуждает правильно, — заметила матушка Цзя.

— В таком случае их надо вернуть, — сказал Цзя Лянь. — Ведь господин Цзя Чжэн хотел их преподнести государю и потому велел показать вам. А о том, чтобы мы их приобрели, и речи не было. Бабушка еще рта не раскрыла, а ты целую речь произнесла! В тоску можешь вогнать!

Он отнес вещи обратно.

— Старая госпожа не желает их покупать, — сказал он Цзя Чжэну, а потом обратился к Фэн Цзыину: — Вещи хороши, что и говорить, вот только денег у нас таких нет! Я постараюсь найти покупателя и дам вам знать.

Поболтав еще немного о всяких пустяках, Фэн Цзыин стал прощаться.

— Оставайтесь с нами ужинать, — пригласил Цзя Чжэн.

— Спасибо, — ответил тот. — Извините за беспокойство!

— Ну что вы! — воскликнул Цзя Чжэн.

В это время появился мальчик-слуга и доложил:

— Пожаловал старший господин!

В тот же момент на пороге появился Цзя Шэ. После обмена приветствиями все сели за стол, выпили по нескольку кубков и завели разговор о заморских вещах.

— Их трудно сбывать, — вздохнул Цзыин. — Мало кто в состоянии купить. Только люди с вашим положением, а так дело безнадежное.

— Да и подобные нам не всегда могут себе это позволить.

— Наше богатство — одна видимость, — поддакнул Цзя Шэ. — Не то что прежде.

— А как поживает старший господин Цзя Чжэнь? — осведомился Фэн Цзыин. — Я встретился с ним недавно, поговорили о домашних делах, он жаловался на вторую жену сына, сетовал, что она хуже покойной госпожи Цинь. Из какой она семьи, я так и не спросил.

— Из местной знати, — отвечал Цзя Чжэн, — она дочь господина Ху, бывшего правителя столичного округа.

— Господина Ху я прекрасно знаю, — промолвил Фэн Цзыин, — но детей в его семье воспитывают не так, как следовало бы. Впрочем, не беда — главное, чтобы сама девушка была хороша.

— Говорят, в государственном совете шел разговор о повышении Цзя Юйцуня, — произнес Цзя Лянь.

— Было бы неплохо, — ответил Цзя Чжэн. — Не знаю только, состоится ли это.

— Полагаю, все будет в порядке, — сказал Цзя Лянь.

— В ведомстве чинов, где я нынче был, тоже говорят об этом, — промолвил Фэн Цзыин. — А что, господин Цзя Юйцунь приходится вам родственником?