Сон в Нефритовом павильоне
Шрифт:
Вечером все собрались у павильона Соперник Луны, где уже стояла лодка. Сели в нее и выплыли на середину реки, которая была запружена суденышками рыбаков. Река была спокойна, в небе висела круглая луна, по берегу бродили чайки. Ян попросил у рыбаков свежей рыбы для пира, и тут с дуновением ветерка прилетел негромкий звук. Князь вопросительно глянул на своих спутниц.
— Что это?
Лотос наклонила голову, прислушалась и говорит:
— Звук очень чистый и высокий. Думаю, это свирель рыбака.
— Нет, — возразила Хун, — неужели ты думаешь, что в такую тихую, безветренную ночь только мы одни любуемся луной?! Играет на свирели тот, кто, как мы, наслаждается красотой этой ночи!
Улыбнувшись, заговорила Фея:
— Я
408
Дай Ань-дао (Дай Куй; IV в.) — художник, каллиграф и музыкант.
409
Му-гун — царь Цинь, правил в 659–621 гг. до н. э.
Ян вздохнул.
— Увы, нет теперь таких талантов, как Ван Си-чжи, некому навестить одинокого Дай Ань-дао и сыграть ему на свирели!
И при этих словах явственно послышалась песня:
Лодку светом луныНаполнил и вниз отбыл.Вот гора Красный Зонт —В Звездной Обители я!К вам, рыбаки на реке,Будет просьба моя:Проплывая, где Яна дом,Крикните: «Друг приплыл!»Вне себя от радости, Ян закричал: — Это же князь Шэнь приехал навестить меня!
Хун и Фея достали свои флейты и начали играть. Гость сразу узнал мелодию, слышанную им когда-то в саду под луной. Он вышел на нос лодки и, улыбаясь, сказал:
— Как поживаете, брат мой Ян? Вижу, что вы уже очнулись от «просяного сна» [410] и теперь способны наслаждаться музыкой и красотами природы!
Ян в ответ:
— Брат Хуа-цзинь! Я знал, что вы прекрасный музыкант, но не думал, что и свирель в ваших руках умеет звучать, как флейта!
Лодки сблизились, и друзья, взявшись за руки, сели рядом и повели беседу, любуясь луной. Циньские наложницы радостно бросились к Хун, Фее и Лотос, заговорили, затараторили все разом.
410
«Просяной сон», — Имеется в виду история юноши Лу, см. предисловие.
Лодки плыли по самой середине реки. Хун и Фея вновь взяли флейты и заиграли. Госпожа Го поддержала их, госпожа Бань читала стихи о луне. Чистые нежные звуки музыки взмывали к небу и сливались там с осенним гомоном природы, мысли друзей туманились, теряли очертания — обоим казалось уже, что у них за спиной появляются крылья, а они поднимаются ввысь, туда, где обитают небожители…
Князь Шэнь распахнул выходящее на запад оконце и выглянул: вдоль берега тянулись селения рыбаков, там и сям виднелись словно повисшие над водой красивые павильоны. Белые шапки облаков венчали макушки зеленых гор. Вот на севере показалась красивая, как лотос, гора Красный Зонт, вот осталась позади Звездная Обитель.
Князь Шэнь вздохнул.
— Брат Ян! Вы человек необыкновенный! Слава о ваших подвигах и вашей учености разнеслась по всему миру.
Вдруг на берегу появились какие-то люди и подняли крик. Ян приказал слуге узнать, в чем дело. Оказалось, что из столицы от государя прибыл гонец: для князя Яна он привез послание и угощение из дворцовых подвалов, а для князя Шэня — кувшин с вином от принцессы.
Став лицом на север, Ян четырежды поклонился и вскрыл письмо, в котором оказалось стихотворение, написанное государем:
По далекой рекеДве лодки плывут рядком —В них небожителя дваПеснью тешат сердца и вином.Павильоны и терема,Жемчуг, яшма — по берегам;Так красивы, как будто ихАмитаба построил сам! [411]Держа листок бумаги двумя руками, князь трижды перечитал стихи: внимание государя очень тронуло его. Гонец передал Яну слова, что велел при этом сказать Сын Неба:
411
Амитаба — один из будд; в дальневосточной версии буддизма — владыка «чистой земли Запада», то есть рая.
«Помните ли вы о нас, гуляя чудной ночью при ясной луне со своим другом? Мы шлем вам вина из наших подвалов, поднимите бокал за вашу встречу с князем Шэнем!»
Ян молча поклонился, слезы мешали ему говорить. Он смотрел на север, и тоска сжимала ему сердце.
Разлив вино по бокалам, князь Шэнь сказал:
— Вино прислал сам государь, поэтому выпьем его немедленно, как бы хмельны мы ни были! За встречу!
Между тем Хун обратилась к циньским дамам:
— Все мы умеем играть и петь! Так пусть каждая из нас споет свою любимую песню!
Циньские дамы дружно подхватили предложение Хун. А та продолжала:
— Князьям могут не понравиться наши песни, потому давайте отъедем подальше и развлечемся вволю одни!
— А что делать мне? — посетовала госпожа Те. — Все вы обучались музыке и пению с детства и можете плести голосом такие узоры, что и по шелку не вышить! Я же выросла в крестьянском доме, умею только рис есть да спать!
— И я не из княжеских палат, — рассмеялась Хун. — А рыбацкие или сельские песни тоже совсем не плохи. Но знайте, отказываться нельзя!
Услышав веселые женские голоса в отдалении, князь Шэнь говорит:
— Наши дамы покинули нас — любопытно, зачем? Давайте подберемся к ним поближе и выясним их тайну!
Так и сделали: подкрались, перебрались на нос лодки, где были женщины, и видят — окна плотно задернуты занавесками, из-за них доносятся шумные разговоры и дружный смех. Вдруг послышались ритмичные удары ладони по кувшину, и Хун запела:
Как пустыня, река пуста.Эй, сорока, что мчишь на юг!Что тебя испугало, скажи —Лунный свет или флейты звук?Праздник осени впереди,Жду-пожду я луны восьмой,Будем весело пировать,Только суженый где же мой?Юный друг, говорят, пораНа Дунтин поспешить давно:Ну-ка чаще маши веслом —Ждет чжуншаньское нас вино!