Сон веселого солдата
Шрифт:
Россия славится своей непредсказуемостью, подстерегающей даже там, где её меньше всего ожидаешь. Машинально, не раздумывая, даванул ножной и ручной тормоза. Оставляя след на дороге, пройдя юзом, мотоцикл встал как вкопанный. Фара осветила свежую земляную насыпь, за которой темнела траншея. Лететь бы мне с трамплина прямиком в канаву, да, видать, не судьба оказаться именно в этой яме. Не дождавшись ответа на резонные вопросы: "Зачем? А где предупреждающие знаки?", стал разворачиваться. Вывернув руль до упора влево, отталкиваясь стопами о землю, попятился по дуге назад. Глаза, привыкшие к свету, отказывались воспринимать окружающую ночную картинку. Кисти рук, сжимая руль и почуяв неладное, были готовы отпустить муфту, чтобы мотоцикл, дав газу с пробуксовочкой, рванул с места вперёд. Однако земное притяжение сработало гораздо быстрее и слаженней,
"Туда, на небеса, кажется, мне ещё рановато, а вот аккумулятор точно надо беречь". Переводя дух от молниеносно сменившихся декораций, провернув ключ, вырубил зажигание.
"Ну и темнотища! Едрит твою дарданела, три кобылы..." и, не закончив длинную тираду ругательств, встав с седла притихшего друга, я провалился в нечто трясиноподобное, отрезвляющее своею прохладой. На небеса - рановато, а вот в преисподнюю с кошмариками попасть точно желания не было. Интуитивно соглашаясь с наимудрейшими, что "наилучший путь - это срединный путь...", цепляясь за высокую траву, на четырёх мослах рванул туда, где, судя по расположению Полярной звезды, проходила дорога жизни. Не помня себя, подталкиваемый в пятую точку инстинктом самосохранения, пулей взлетел наверх. Используя лунный свет, попытался объективно оценить изрядно пострадавший внешний вид.
И оценил: "Поздравляю тебя, Славик, ты балбес!". Живым облаком вокруг зудела и жужжала неведомо откуда взявшаяся мошкара. Не слишком приятный аромат и до средины бёдер налипшая грязь вперемешку с водорослями говорили о том, что, впрочем, ничего страшного не произошло. По неосторожности оказался всего лишь в гостях у Водяного, а точнее, в местном болоте.
Текущая от Голубых озёр безымянная речушка шириной в мальчишеский прыжок (девочек захолустья не привлекали), катясь по наклонной мимо Каменной горы, летом на своём пути утоляла жажду отарам овец, возле поселения поливала огороды и перед тем, как раствориться в Егорлыке, питала небольшую, поросшую камышом заводь.
Осторожно ступая, чавкая ногами, приблизился к склону, увидел в темноте болотных зарослей лишь светлый кусочек никелированного переднего крыла. И до боли знакомый, похожий на мой печальный взгляд, погасший зеркальный глаз фары.
"Интересно, насколько глубоко влипла задняя часть? Судя по замершему полусвечкой мотоциклу, самостоятельно 135-килограммового железного коня из гостей не извлечь. Значит, надо идти домой за помощью".
Распустил на болотных лаптях, в прошлом - кроссовках, когда-то белые шнурки и, сняв носки, отправил их в обувь. Подкатав трико, пошлёпал босой по приятной своей теплотою земле. Где-то за рекой, прорываясь сквозь лягушачий хор, прерывисто пела кукушка. В воздухе стоял головокружительно сладкий аромат цветущей масляны. Маячивший впереди посёлок Пионерный, ни о чём не подозревая, спал себе беззаботным сном.
"Везёт же людям. Им не придётся будить своих домочадцев". Пройдя окольными путями по окраине, вскоре пришлёпал к своему дому. Калитка во двор ждала, настежь открытая, подпёртая камушком снизу. Родители позаботились: "Пусть сыночек без остановки влетает домой!".
"Ну да, ну да. И сыночек влетел...". Оставляя справа калитку и двор, подошёл к водопроводному крану, стоящему у неширокой асфальтированной дороги. Умылся холодной проточной водой. Поочерёдно подставляя ноги, горевшие от ходьбы босиком, омыл и одновременно остудил стопы. Махнув в сердцах рукой на когда-то чёрно-белые кроссовки, с грустью выпрямился. Пронизывая взглядом утопающую в зелени дорогу, понял: "Поддержки не будет, все охламоны давно уже спят". В конце тополиного тоннеля тускло маячило светлое пятно фонаря. Там стартовала улица Набережная. Полчаса ходьбы, и меж двух шлюзов - справа бетонного, а слева оросительного каналов, откроется взору Новотроицкое водохранилище. По другую сторону от меня улица, теряя своё название, переходила в инспекторскую дорогу. Шла она параллельно Правоегорлыкскому оросительному каналу, как говорится, в никуда.
Однажды я попытался найти её финиш. После двадцатикилометрового ровненького асфальта попал на зубодробительную гравийку. Избегая то кочки, то ямы, рискуя целостностью позвоночника, готового в любой момент просто ссыпаться в нижнее бельё, продолжал ехать или, точнее, скакать. Любопытство, подгоняемое настырностью,
В ласково шелестящих тополях пронзительно закричал сыч. Совсем недалеко, из-за оросительного, отозвался такой же тоскливый птичий голос. Развернувшись к своим спящим тёмным окнам, решил, что, как ни тяни, всё равно придётся будить. Взбучки не боялся, знал, что её просто не может быть. Даже когда я однажды в первый и последний раз напился в хлам, утром никто слова не сказал. Меня, не курящего и не пьющего, ребята взяли на слабо. Рассердившись, одним махом на голодный желудок, да без закуски, накатил гранёный стакан водки. Вернули меня с репетиции вокально-инструментального ансамбля, взяв под мышки. Оставили качающегося на волнах у двери и, дождавшись, когда я втиснусь, быстренько смылись. Оказавшись в коридоре, не зажигая света, попытался разуться и с грохотом рухнул. Мама, с трудом приоткрыв дверь, спросила: "У тебя всё хорошо?".
"Да, даже очень". Лёжа на спине, пытаясь стянуть упрямую правую туфлю, кряхтя, добавил: "Я просто здесь йогой занимаюсь".
Тщательно вытерев босые влажные стопы о коврик, войдя в комнату, сказал не громко и не тихо: "Родственнички, мне нужна помощь".
"Что случилось?", - из темноты спросила мама.
"Да я на мотоцикле в болото угодил".
Отец отнесся к ситуации по-деловому: "Что надо взять с собой?".
"Верёвку и доску". Тут начал ворчать недавно вернувшийся с гулянки и успевший заснуть старший брат. Зная наперёд, что он может по такому случаю сказать, я вышел на улицу, чтобы, не теряя времени, отыскать в сарае необходимое.
Вскоре по узкой тропке, уклоняясь от разросшихся кустов амброзии, шли четверо. Я направляющий, с доской на плече и с верёвкой, собранной в ковбойское лассо и надетой на другое плечо. Потом мама с отцом. Братан нехотя плёлся последним и сонным голосом продолжал бурчать:
"Носит тебя нелёгкая по болотам. На дворе лето, везде сухо. Ну и катался бы на своём мотоцикле, как все нормальные люди, по асфальту".
Осторожно ступая по приятно гладкой земле по-прежнему босыми ногами, я шёл молча.
"Где ты отыскал эту грязь?", - не унимался брат.
"Где-где, в Караганде. Скоро увидишь...", - негромко ответил ему, зная, что в ночной тишине, наполненной сверчковыми трелями, всё равно услышит.
Вообще-то он со своей точки зрения отчасти прав. Но лишь отчасти. Ботаником братана не назовёшь, но, несмотря на наше кровное родство, мы всё же разные. Можно и, наверное, нужно двигаться по широкой, протоптанной дороге. Так, по крайней мере, легко и безопасно, однако такая жизнь для кого-то покажется похожей на сладкий, вязкий, домашний кисель. Невозможно передать ощущения летящего на мотоцикле, когда в ушах лишь рёв мощного двигателя и шелест встречного ветра, по сторонам узкой просёлочной дороги мелькают деревья и луга. Стоящее сплошной стеной кукурузное поле или головастый подсолнечник сменяется низким пшеничным ковром. Колхозные угодья, оставаясь за спиной, переходят вдруг в тянущиеся без конца и края лесостепи. Но самое интересное, что на пути может встретиться разная живность, и ты с ними как бы заодно. Не охотиться за беззащитными зверюшками, а успеть затормозить, дав возможность скрыться в темноте. Встречались ночные охотники за мышами-полёвками и змеями, деловито-валуховатые колючие головы со своими ежатами. Отражая луч света зелёными хитрыми глазами, вильнув на прощанье грязно-серым хвостом, убегали лисички.
Встреча с тушканчиками всегда вызывала улыбку. Ночной зверёк покидает свою норку после заката солнца и всю ночь скачет в поисках пропитания. Ведомый любопытством, довольно часто попадает в луч мотоциклетной фары, и тогда начинаются гонки. Светло-коричневый грызун, прыгая на расстояние до трёх метров, по неизвестной причине держится освещённой дороги, не уходя в темноту. Поджав маленькие передние лапки, отталкиваясь сильными задними, развивает скорость до пятидесяти километров в час. Рассекая ночную темноту приплюснутой мордочкой с большими испуганными глазами, он словно летит над землёй, размахивая длинными ушами как знамёнами. Маневрируя на большой скорости достаточно длинным хвостом с плоской кисточкой на кончике, тушканчик похож на маленького кенгурёнка. Давая возможность уйти от погони, довольно часто приходилось останавливаться и выключать свет или уводить луч в сторону.