Сонеты 15, 16, 81 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда
Шрифт:
В-третьих, подгруппа связанных между собой сонетов 78—83, в которую входит сонет 81 показала мастерский синтез «шекспировского» языка паттерна с античной поэзий, отсылающий к её лирическим образами. Где с помощью последовательности слов-символов в скобках, согласно оригинальному тексту Quarto 1609 года, в сонетах этой подгруппы автором был создан паттерн со ссылкой на античную поэзию Овидия и Вергилия «Энеида».
Краткая справка.
«Энеида» (лат. «Aeneis») — латинская эпическая поэма, повествующая о легендарной истории троянца Энея, который избежал смерти после падения Трои, и затем отправился в Италию, якобы ставшим предком римлян. «Энеида», состоящая
Первые шесть из двенадцати книг поэмы повествуют о странствиях Энея из Трои в Италию, а вторая половина поэмы повествует о победоносной войне троянцев с латинянами, под именем которой Энею и его троянским последователям суждено войти в историю. Герой Эней уже был ранее известен по древнегреческим легендам и мифам, поскольку являлся одним из персонажей «Илиады» Гомера. Вергилий, использовал литературный образ Энея, в качестве основы, соединив в ходе повествования разрозненные рассказы о странствиях Энея, не доказанную связь с основанием Рима (по сути, не имевшую никаких признаков причастности к реально происходившим событиям, согласно хронологии).
С описаниями Энея, как главного героя «Энеиды», который в сюжете не имел никаких ярко выраженных черт характера, как реально существовавшей персоны, кроме наличия скрупулёзного благочестия. Таким образом, романский эпос «Энеида» был превращён в столь убедительную мифологему национального эпоса, который связывал придуманную «героическую историю» об основании Рима с легендами о Трое что, по мнению римлян, могло послужить объяснением причины начала Пунической войны, в которой прославлялись традиционные римские добродетели и героизм. Столь простым и незамысловатым способом, служащим укреплению в исторической памяти порабощённых народов владычество династии Юлиев-Клавдиев, якобы потомков основателей Рима и последователей героев, гениев и богов древнегреческой Трои.
«Энеида» продолжительное время рассматривалась научным сообществом, как одно из выдающихся произведений Вергилия, насыщенного ангажированными в современном кинематографе эпическо-мифологическими мизансценами, в духе латинской классической литературы.
Мифологию «Энеиды» можно разделить на две части, взяв за основу разнящиеся по сюжету книг 1—6 (путешествие Энея в Лацию Италии), какие отчасти компилированы, и поэтому ассоциируются с «Одиссеей» Гомера, и книг 7—12 (война в Лации), отражающих «Илиаду». Как ни странно может, показаться прочитавшему «Энеиду», но считается, что в этих двух частях Вергилий выразил свою устремлённость в открытом соперничестве с непревзойдённым Гомером, пытаясь пересмотреть и по-своему интерпретировать тему странствий, как «Одиссеи», так и «Илиады».
Вергилий в строках «Энеиды», изначально противопоставлял свою версию при написании поэтического эпоса «Энеида», столь своеобразным способом в тщетной попытке поставить под сомнение аутентичность манеры написания великим Гомером.
(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 81, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).
Критические дискуссии и заметки к сонету 81.
Критик Мэсси (Massey) дал оценку всему сонету: «(Этот сонет) лишён всякого смысла в том виде, в каком он является представленным» (p. I73).
Критик Генри Чарльз Бичинг (Henry Charles Beeching): «Этот сонет явно неуместен; его тема слишком традиционна». (Источники
В контексте строки 4 относительно оборота речи «in me each part», «каждой частицей во мне» критик Генри Чарльз Бичинг (Henry Charles Beeching): «Каждая черта моего характера».
Относительно содержания строк 7-10 критик Тайлер (Tyler) предложил сравнить с поэтическим фрагментом поэта современника: (Cf.! Drayton, Idea, S. 44: «Ensuing ages yet my rhymes shall cherish Where I entomb'd my better part shall save», «Грядущие века, всё ещё будут лелеять мои стихи там, где Я похоронил, сохраняя мою лучшую часть»). (Intro., pp. 40—41).
В строке 12 рассматривая оборот речи «all the breathers», «все дышащие» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) комментируя, дал определение: (дышащие) «Этого мира. И предложил сравнить с фрагментом пьесы: Cf.! A. Y. L., III, II, 297: «I will chide no breather in the world but myself», «Я не стану упрекать никого в мире, кроме самого себя». Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) дополнил: «Этого века».
В строке 13, рассуждая об обороте «my Pen», «моё Перо» критик Уиндхэм (Wyndham) («explains the capitalization here as signifying», «объяснил, что заглавная буква здесь получила (авторскую) реализацию») — как инструмент искусства, автор использовал его в качестве слова-символа».
(Cf.! S 84, 5; 106, 7). (p. 263). (Но в других отрывках, где это слово используется таким же образом (S. 32, 6; 78, 3; 85, 8; и т.д. но, оно не пишется с заглавной буквы. — Ed.).
Относительно содержания строки 14 критик Генри Чарльз Бичинг (Henry Charles Beeching) пояснил свою точку зрения: «Поскольку тех, кто «живущие», называет «по преимуществу», «дышащими», вы будете жить в самой области дыхания, то есть «на устах людей».
Критик Сидни Ли (Sydney Lee) дал для сравнения фрагмент античного текста романской поэзии: Cf.! The Latin phrase (from Ennius) (из Эния): «Volito vivu' per ora virum?», «Я буду жить на устах людей?», на которую Sh. уже ссылался в качестве «аллюзии» в пьесе T. and., I, I, 389—390.
Критик Мак Кайл (Mackail) комментировал, так: «Обещание бессмертия (произнесённое здесь) слишком великолепно, чтобы быть неискренним; это не просто риторически (литературный) приём, но подлинный и вдохновенный голос в поэзии, звучащий в этих благородных строках». (Led. on Poetry, p. 200). Критик Г. А. Лейг (G. A. Leigh) полагал, что «...этот сонет и несколько других из той же группы были адресованы королеве Елизавете, ссылаясь на предполагаемое стихотворение в её честь». (Weslm. Rev., 147: 180).
Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) предложил свою отличающуюся версию: «Нынешняя графиня Пембрук заявляла (Pall Mall Mag., Oct., 1897), что строки 9-14 этого сонета), с «ever» вместо «even» в строке 14, были найдены в 17-м веке на старом пергаменте, наклеенном на оборотную сторону панели с небольшим портретом Уильяма, третьего графа Пембрук (William, third Earl of Pembroke)».
Критик Сидни Ли (Sydney Lee) подробно пояснил причины возникновения артефакта-подделки: «Чернила и почерк довольно современные, и их почти невозможно разобрать. могли показаться устаревшим в глазах любого, кто привык изучать манускрипты. На 5 мая (1898 г.) некоторые заинтересованные лица, в том числе и я, по любезному приглашению нынешнего графа осмотрели портрет и надпись, и эксперты-палеографы единодушно объявили надпись грубой подделкой, не заслуживающей серьёзного внимания». (Life, p. 41: 2n). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).