Соно Вероника. Пьячере!
Шрифт:
Вот, как отрезало, ничего не помню! Надо импровизировать.
Ноги трясутся. Я не упаду!
Несу какую–то аллалу на псевдо итальянском, эмоционально жестикулируя. Я же итальянка, а они так и разговаривают!
Благо осталось пара ступенек.
– Прошутто, джелато, эмоционе! (Ветчина, мороженое, эмоционально). Бенвенуто колаборанти аль маре! (Непереводимый набор слов)
Покашливая, вхожу в облако дыма. Ромка тушит окурок о внутреннюю сторону перил и, пропуская меня, бросает равнодушный
Сверлю своим высокомерно:
– Си, грацие, Марко! Чао! (Да, спасибо, Марко! Пока) – и специально вскидывая руку, касаюсь его спины.
Захожу за поворот и слышу, как хлопает дверь и поворачивается замок.
Фух!
Останавливаюсь под пролётом, чтобы успокоить себя и ноги. Руки тоже трясутся от волнения и сердце бешено стучит. Хорошо, что надела кроссы.
Ленка ржёт в телефоне. Представляю, как она катается по полу от моей актёрской игры, которая точно тянет на Оскар.
Еле сдерживаюсь, чтобы самой не засмеяться.
Не здесь! Ромка может услышать за стеной. Выбегаю на свежий воздух.
Так я ещё не позорилась!
***
Ленка почти час не может успокоиться. Она уже третий раз отжимает тряпку и снова кидает еe в ведро в попытках справиться со смехом.
– Всe, хватит заливаться, домыть не успеешь! – бурчу на неё и смотрю на экран.
Мне ещё за печенегами топать. Договорились с ней встретиться на перекрёстке ровно в шесть. При параде, как положено.
Лёлик и Болик – идеальная пара. На самом деле её парня зовут Саша. Это я его Боликом прозвала. Просто складно звучит.
Он старше подруги на целых восемь лет! Устроился охранником в новый и единственный бар в нашем поселке, который открылся месяц назад. Ей уже есть восемнадцать, исполнилось в январе, а мне только будет, летом. Но Бoлик нас проведёт.
Я должна сегодня там быть. Выступает моя любимая группа «Три дня дождя». Это целое событие для нашего города. Как же я их обожаю! Будет аншлаг, и если я не возьму автограф… Даже думать не хочу!
– Всe, я побежала! – целую подругу в щеку. – Ровно в шесть! – напоминаю и выхожу за дверь.
***
Прежде чем зайти в подъезд, я внимательно прислушиваюсь. Позориться дважды я не собираюсь. Вроде тихо. Неслышно взбираюсь по ступенькам, захожу домой и разуваюсь.
Карина хоть бы вышла, сидит в зале перед телевизором.
Вот такая у нас семья! Всем плевать на провалы и удачи друг друга.
Никакой поддержки!
Громко кладу упаковку печенья на кухонный стол и захожу в комнату, падаю звездой на разложенный диван.
Равнодушный ромашечный взгляд меня не отпускает.
Неужели в нём ничего не всколыхнулось?
У всех вспыхивает
Хихикаю.
Представляю, как он в бешенстве стучит по батарее!
Ладно, я сегодня добрая. Впрочем, как всегда. Пусть подавится своими крошками. Мои давно склевали голуби!
***
Держась друг за друга, чтобы не упасть, мы с Ленок скользим на каблуках по накатанной дороге к бару. Возле него уже много людей, ждут, когда откроется. Смотрю на вывеску: при дневном свете она совсем неприметная, а сейчас красиво переливается неоном от красного к сиреневому. И название непривычное для нашего посёлка – не какая–то там «Берeзка» или «У Светланы», а «Оле Лукойе».
Вполне оригинально!
Мы пробираемся через толпу и подходим к охране. Бoлик расплывается в улыбке при виде Ленки, но тут же делает грозную физиономию по статусу и, под возмущение толпы, пропускает нас вне очереди.
Сразу обдаёт теплом. Прийти в капроновых колготках и без шапки, чтобы не испортить причёску – всё–таки морозно для нашей весны, но что не сделаешь ради красоты.
Мы сдаём пальто в гардероб и проходим в зал. Играет лёгкая музыка.
Справа от входа барная стойка. По залу расставлены высокие столики и обычные на втором этаже. Напротив бара, в другом конце зала – танцпол и сцена с аппаратурой.
Решаем с Ленок сидеть ближе к симпатичным барменам, которые, улыбаясь нам, натирают стаканы. Одного из них я знаю. Это Лeшка – друг Никиты. Значит и он здесь появится, любит он тусить на халяву.
Надо не забыть Каринке написать.
Столики почти все забронированы, на них стоят закуски и люди потихоньку расползаются по залу, занимают свои места.
Ленок уходит в туалет, а я сажусь на барный стул и ставлю на Ленкин свою сумку. Рассматриваю людей: многие лица мне знакомы, компании с разных районов. Но в основном взрослая публика, старше двадцати.
О, вот и Каринкин краш нарисовался, не сотрешь!
Никита, смеясь, заходит с парочкой приятелей и, заметив меня, приближается.
Совсем не хочу с ним говорить, после того, как я ему отказала. Сейчас начнёт проявлять задетое самолюбие.
Точно говорю! Поэтому достаю из сумки телефон и делаю вид, что его не замечаю.
– Заяц, привет! Что ты тут делаешь? – подходит близко и закидывает руку, чтобы обнять.
Я уворачиваюсь и чуть не спрыгиваю с высоты стула.
– То же, что и ты! Отдыхаю, не видно? – натянуто улыбаюсь. – Посмотри внимательно, у меня что – длинные уши? – спрашиваю, убирая за них волосы.