Соотношение сил
Шрифт:
– Есть помощник. – Профессор ухмыльнулся. – Электромонтер Андрей Иванович, мастер на все руки, он и стеклодув, и литейщик, и токарь, и гончар. Вот, сделал бесшовную трубу из легированной стали, герметичный сепаратор, испаритель. Электромагнит сварганил отличный. Я, видишь ли, подтягивал его сына по математике и физике, оболтусу пятнадцать лет, был уличный хулиган, стал примерный ученик. Теперь с ним Женька занимается, парень оказался способный, схватывает на лету. Вот вместо платы за уроки Андрей Иванович мастерит детали для приборов по моим чертежам. Уверен, что я изобретаю вечный двигатель.
– Тут,
– Нет, конечно. Спасибо Андрею Ивановичу, у меня есть ключи от всех нужных помещений. Со сторожем мы хорошие друзья.
– Ну, а преподаватели, доценты, студенты? Неужели никто не интересуется?
– От меня стараются держаться подальше. Я ведь ссыльный, статья не снята. Они пуганые. Тут, знаешь, смерч прошел. Несколько сезонов охоты за шпионами. Среди старой профессуры было много немцев и поляков. Шпионы, разумеется. И каждый успел завербовать еще кучу народу, русских, евреев. Когда с ними покончили, взялись за панмонголистов. Огромный разветвленный заговор, тайная организация. Цель – воссоединить Восточную Сибирь с Монголией, создать буржуазную империю и напасть на СССР.
– Но в Монголии социализм.
– Не важно. По этому делу арестовали несколько сотен человек, начали с коренного населения, бурятов и эвенков, потом стали брать всех подряд, независимо от национальности. Наконец, завершающий этап. Открытые процессы над местными энкаведешниками. За что их судят? – Он поднял вверх палец. – За перевыполнение плана!
– Теперь стало спокойней? – спросил Митя.
– Не то слово. Тишина, как на кладбище.
– А Женя вам помогает?
– Ни в коем случае. – Старик помотал головой. – Женьку я к урану близко не подпускаю. Внуков хочу. Вряд ли доживу, но все равно хочу.
Митя взглянул на часы. Половина девятого. Они с профессором пришли в институт к семи утра. К десяти надо быть в гостинице. Немцам устраивали авиаэкскурсию, полет над Байкалом. К Марку Семеновичу он мог вернуться только вечером. Завтра днем делегация улетала в Москву.
Времени осталось в обрез, пора переходить к главному, но опять не получалось придумать первую фразу. Митя боялся, что профессор откажется писать официальную заявку в Комиссариат обороны и письмо Брахту. Предстояло еще и обсудить текст письма. Проскуров сказал, что письмо должно стать поводом для продолжения переписки, способом прощупать, как далеко зашел немец в своих опытах и, главное, не давать никаких подсказок, наоборот, запутать, направить по ложному пути. Да, Проскурову легко было говорить. У Мити опять начался экзаменационный ступор. «Может, еще и диктовать возьмешься?» – в панике подумал он и выпалил:
– А у Брахта есть внуки?
– Не знаю, наверное. Сын Герман, невестка Эмма. Оба физики, работают там же, в Далеме. Может, и удосужились. – Он взглянул на часы: – Времени мало, скоро начнутся занятия. У твоего начальства есть какой-нибудь план?
– Да, но без вашей помощи не обойтись. Никто, кроме вас, не может оценить перспективы Брахта.
– Перспективы? – переспросил старик с комичной важностью и засмеялся. – О чем ты, дружок? Они там решили, что я прорицатель? Превратился в пророка после стольких мучений?
– Нет. – Митя покраснел. – Просто вы с Брахтом хорошо
– Работали. Дружили. Но не виделись с тридцать четвертого. Извини, читать его мысли я не научился, тем более на расстоянии в тысячи километров. Кроме пророчеств, что еще от меня нужно?
– Официальная заявка в Комиссариат обороны и письмо Брахту.
– Всего лишь. – Профессор усмехнулся. – Так, начнем с письма. Каким образом оно дойдет?
– Передадут из рук в руки. – Митя разволновался, даже стал слегка заикаться: – Н-надежный человек передаст. Б-брахт вам ответит, и тогда станет хотя бы ясно, удалось ему собрать резонатор или нет. Дальше будем действовать по обстоятельствам.
– По обстоятельствам, – медленно повторил профессор, – то есть если Вернер еще не собрал игрушку, вы его остановите.
– Попытаемся, – нерешительно пробормотал Митя.
– Каким образом?
– Ну, я пока не знаю…
– Я знаю. – Профессор стиснул пальцы. – Слишком хорошо знаю вас и ваши методы.
Мите бросились в глаза обезображенные фаланги без ногтей. Марк Семенович поймал его взгляд.
– Да, вот это они и есть. Методы.
Только сейчас до Мити дошло, что чувствует старик. Промолчать, не предупредить об опасности, которую несет в себе прибор, он не мог. Но и подставлять под удар Брахта не желал.
– Марк Семенович, – Митя справился с заиканием, заговорил спокойно и уверенно, – я должен вам кое-что объяснить. Во-первых, военная разведка – это не НКВД. Во-вторых, о ликвидации гражданина рейха на территории рейха вообще речи быть не может. У нас с немцами мир, дружба, взаимовыгодное сотрудничество. Если с головы вашего Брахта хоть волос упадет, для моего руководства это автоматически «вышка». Ну и для меня, само собой.
Митя перевел дух. Он не мог смотреть в глаза профессору, хотя говорил правду. Захотелось курить, но в лаборатории нельзя было. Он нервно мял пачку в кармане. Профессор молчал. Митя пробормотал сквозь зубы:
– Для Брахта риск равен нулю, а для того, кто письмо передаст, риск сто процентов. Брахт может позвонить в гестапо…
– Нет, – перебил Мазур, – этого он не сделает.
– Вы уверены? Вдруг испугается, подумает – провокация? Тем более, если до него дошли слухи, что вы… что вас…
– Он знает мой почерк. – Старик сухо откашлялся. – В гестапо он точно не позвонит. На письмо ответит.
– Главное, так написать, чтобы он не понял про изотопы, – стал бодро объяснять Митя, едва справляясь с заиканием, – а то п-получится, что вы… то есть мы сами п-подсказали. Надо запутать, направить по ложному пути.
– Сам придумал или инструкция начальства?
– Сам, – выдохнул Митя и покраснел.
– Запутать! – Старик хрипло хохотнул. – Передай своему начальству: не надо делать из Вернера дурака. Он догадается легко и вот тогда, скорее всего, заподозрит провокацию, потому что знает: по доброй воле я врать ему не стану.
У Мити похолодело в животе.
– Лучшая подсказка тем, кто занят бомбой, – тихо, жестко продолжал старик, – если что-то случится с Вернером. Даже несчастный случай может привлечь внимание к его работам, не говоря уж об убийстве или похищении. Ты меня хорошо понял? Вот это тоже передай своему начальству.