Соперница королевы
Шрифт:
Должно быть, это произвело на нее впечатление, поскольку вскоре он приехал ко мне по поручению королевы. Она согласилась принять меня наедине.
Это был триумф! Насколько будет лучше, если я смогу поговорить с ней, вспомнить прошлое, напомнить о нашей былой дружбе, возможно, даже сидя рядом с ней. Не то, что несколько оброненных на ходу слов!
Я надела платье из нежно-голубого шелка и расшитую нижнюю юбку более бледного оттенка, изящный кружевной воротник и светло-серую бархатную шляпу с волнистым голубым пером. Я была одета красиво (поскольку я не могла позволить ей
Входя во дворец, я спросила себя, не изыщет ли она очередной предлог, чтобы прогнать меня. Но нет, в этот раз я действительно встретилась с ней.
Стоя перед ней, я испытала небывалое волнение. Я опустилась на колени и стояла так, пока не почувствовала на своем плече ее руку и не услышала ее голос, приглашающий меня встать.
Я встала, и мы присмотрелись друг к другу. Я знала, что она оценивает каждую деталь моей внешности и моего платья. Я не смогла подавить чувство удовлетворения при виде того, как она постарела. Этого не могли скрыть ни изысканный наряд, ни умело наложенные румяна, ни рыжий парик. Ей уже перевалило за шестьдесят, но она выглядела моложе благодаря стройной фигуре и прямой осанке. Шея выдавала ее возраст, но ее грудь была, как и прежде, белой и упругой. Она была в усыпанном жемчугом платье своего любимого белого цвета с алой подкладкой. Я спрашивала себя, уделяет ли она своей внешности столько же внимания, сколько и я. Когда она подняла руку, широкий рукав отвернулся, демонстрируя алую подкладку. Она всегда умела показать свои руки во всей их красе. Белые, все еще идеальной формы, они почти не изменились. Они казались очень нежными и хрупкими, что еще больше подчеркивали тяжелые перстни, сверкавшие на ее пальцах.
Она положила руки мне на плечи и поцеловала меня. Я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Я была этому рада, потому что она приняла это за волнение. На самом деле я торжествовала. Я вернулась.
— Мы так давно не виделись, кузина, — произнесла она.
— Ваше Величество, эти годы показались мне вечностью.
— Прошло больше десяти лет с тех пор, как он меня покинул. — Ее лицо сморщилось, и мне показалось, она сейчас заплачет. — Мне кажется, он по-прежнему со мной. Я никогда не привыкну к тому, что его нет рядом.
Разумеется, она говорила о Лестере. Мне хотелось сказать ей, что я чувствую то же самое, но это прозвучало бы неискренне, потому что последние десять лет я была замужем за Кристофером.
— Как он умер? — спросила она. Судя по всему, она хотела еще раз услышать то, что ей уже было известно.
— Во сне. Это был очень мирный конец.
— Я рада. Я все еще перечитываю его письма. Он как живой стоит передо мной… совсем еще юноша. — Она грустно покачала головой. — Это был необыкновенный человек. После его смерти ходили разные слухи.
— О нем всегда ходили разные слухи.
— Он был самым близким мне человеком. Мои Глаза… Поистине, он был моими глазами.
— Надеюсь, мой сын служит вам утешением, мадам.
— А, необузданный Робин. — Она ласково засмеялась. — Очаровательный мальчик. Я очень его люблю.
— В таком случае, я счастлива, что выносила
Она пристально посмотрела на меня.
— Похоже, судьба сыграла с нами злую шутку, Леттис, — произнесла она. — Эти двое… Лестер и Эссекс… Оба они близки нам обеим. Твой Блаунт — хороший супруг?
— Я благодарю Господа, пославшего его мне, мадам.
— После смерти Лестера ты быстро вышла замуж.
— Я была одинока.
Она кивнула.
— Твоей девчонке надо бы поостеречься.
— Ваше Величество говорит о леди Рич?
— Леди Рич… или леди Маунтджой… Я уже не знаю, каким именем ее следует называть.
— Ее зовут леди Рич, Ваше Величество.
— Она похожа на своего брата. Они оба слишком высокого о себе мнения.
— Господь щедро одарил их.
— Да, сначала Сидни по ней стенал, а теперь Маунтджой готов ради нее на все.
— От этого их самомнение только возрастает, что доказывает доброта, проявленная Вашим Величеством к Эссексу.
Она рассмеялась. Затем она заговорила о минувших днях, о милом Филиппе Сидни, который оказался таким героем, и о трагедиях последних лет. Особенно жестоким ей казалось то, что после поражения армады, когда она подумала, что с ее плеч свалился тяжелый груз (хотя тот же враг уже успел возложить ей на плечи другой груз), она потеряла именно того человека, с которым хотела разделить триумф победы.
Затем она заговорила о нем, о том, как они вместе были в Тауэре, как он пришел к ней после смерти ее сестры…
— Он был первым, кто поспешил ко мне, чтобы предложить все свое состояние…
«И свою руку», — подумала я. Милый Робин, Глаза королевы, в те дни он был исполнен надежд. Слушая королеву, я вновь видела его таким, каким он был тогда, красивым молодым человеком… несравненным красавцем, как она его называла. Мне показалось, она совершенно забыла о страдающем подагрой одутловатом старике, в которого он превратился.
Похоже, она забыла и обо мне, блуждая по аллеям прошлого вместе с Лестером.
Внезапно она замолчала и обратила на меня холодный взгляд.
— Что ж, Леттис, — произнесла она, — вот мы и встретились. Эссекс добился своего.
Она протянула мне руку для поцелуя, что означало конец аудиенции.
Я, торжествуя, покинула дворец.
Прошла неделя. От королевы ничего не было слышно. Я с нетерпением ожидала приезда сына. Сразу после аудиенции я рассказала ему обо всем, что произошло на нашем свидании, о том, что королева беседовала со мной и держалась по-дружески, я бы даже сказала, по-родственному. Тем не менее я до сих пор не получила приглашения ко двору.
Эссекс затронул с ней эту тему, сообщив, что я была счастлива пообщаться с ней наедине. Теперь я жаждала позволения поцеловать ее руку у всех на виду.
Эссекс грустно посмотрел на меня.
— Она просто капризная старуха! — воскликнул он так громко, что я испугалась, вдруг его услышат слуги. — Она утверждает, что пообещала мне встретиться с тобой и что свое обещание выполнила. И на большее она не согласна.
— Ты хочешь сказать, она больше никогда меня не примет? — ужаснулась я.