Соперница королевы
Шрифт:
Учитывая то, что Берли уверенно занимал свое место, с которого его могла сместить разве что смерть, Эссекс решил, что единственным шансом отличиться является участие в битве.
В это время королева была весьма озабочена состоянием дел во Франции, где после убийства Генриха Третьего на трон взошел Генрих Наваррский. Однако удержаться на французском троне оказалось задачей не из легких. Поскольку Генрих был гугенотом, а католическая Испания, невзирая на поражение армады, по-прежнему представляла собой угрозу, было решено оказать Франции помощь.
Эссекс рвался во Францию.
Королева отказывалась дать ему согласие, чему я только радовалась. Тем не менее я тревожилась, помня, что он вполне способен уехать без позволения
Теперь он постоянно пребывал в дурном настроении и не говорил ни о чем, кроме своего желания отправиться во Францию. Наконец она сдалась. Он взял с собой моего младшего сына Уолтера, и, увы, мне уже никогда не суждено было его увидеть, так как он погиб в битве под Руаном.
Я почти ничего не писала об Уолтере, самом младшем и самом тихом из моих детей. Его брат и сестры уверенно заявляли о себе, стремясь каким-либо образом привлечь к себе внимание. Уолтер был совсем другим. Мне казалось, он пошел в отца, а остальные дети в меня. Мы все любили этого скромного и ласкового мальчика, хотя порой не обращали на него внимания. Как же нас потрясла его гибель! Я понимала, что Эссекс оплакивает смерть брата и казнит себя за то, что убедил его составить ему компанию и отправиться сражаться во Францию. Именно Эссекс стремился воевать, а Уолтер хотел во всем походить на старшего брата. И теперь Эссекс не мог забыть о том, что если бы он поступил так, как того хотела королева, Уолтер остался бы в живых. Хорошо зная Эссекса, я понимала, что глубина его переживаний не уступает моей.
До нас доходили сведения о нем. Он был отважен в бою. Еще бы! С его беспечной и бесстрашной натурой иначе и быть не могло. Он ценил своих солдат и осыпал их почестями даже тогда, когда не имел на это права, на что Берли справедливо указывал королеве. Мы все переживали за него, потому что те, кто возвращался домой, рассказывали о его абсолютном бесстрашии и равнодушии к опасностям. Даже если он просто собирался поохотиться, он без малейших колебаний делал это на вражеской территории.
Утрата Уолтера и страх за Эссекса сделали меня очень нервной. Я даже подумывала о том, чтобы вымолить у королевы аудиенцию, на которой я бы на коленях попросила ее вернуть Эссекса домой. Быть может, если бы я отважилась на подобное предприятие и каким-то образом смогла сообщить ей о цели своего визита, она согласилась бы принять меня.
До этого, впрочем, не дошло. Она разделяла мои тревоги относительно Эссекса и отозвала его из Франции.
Он долго придумывал различные предлоги, откладывая свое возвращение, и я успела решить, что он собирается ее ослушаться, но в конце концов он повиновался. Впрочем, я его почти не видела, поскольку королева каждый день до поздней ночи держала его при себе. Меня удивило, что она разрешила ему вернуться в театр боевых действий. Видимо, она опять уступила его мольбам.
Франческа часто меня навещала, и мы утешали друг друга. Она была кротким созданием и принимала необузданность Эссекса с таким же смирением, как и страсть Филиппа Сидни к Пенелопе. В ней чувствовалась сила, странным образом сочетавшаяся с покорностью. Эта женщина быстро научилась смиренно принимать капризы судьбы, и это меня восхищало. Я сравнивала это с тем, как я негодовала по поводу длительных отлучек Лестера и как я отомстила ему, заведя любовника. Тем не менее я уважала кротость Франчески и понимала, что она помогает ей с достоинством преодолевать трудности. Но сама я ни за что не смогла бы вести себя подобным образом.
Наконец Эссекс вернулся домой, живой и невредимый. Он провел за пределами Англии четыре года.
Дорога на эшафот
О Боже, дай мне смирение и терпение достойно встретить свой конец. Я умоляю вас всех вместе молиться за то, чтобы, когда я с
Венценосная особа — великолепное зрелище для наблюдателей, не ведающих, что корона — это тяжкий крест.
Быть королем и носить корону — вещь более славная для тех, кто видит это, чем приятная для тех, кто носит ее.
Это были опасные годы. Хотя Эссекс и являлся одним из главных фаворитов Елизаветы, я не знала другого человека, так увлеченно играющего с огнем. В конце концов, он ведь был моимсыном. Но я постоянно напоминала ему о Лестере.
Однажды он заявил:
— Ты постоянно говоришь о Лестере как об идеале человека. Меня удивляет, что Кристофера Блаунта это не возмущает.
— Для тебя было бы полезно именно так к нему и относиться, — ответила я. — Не забывай, что он всю жизнь сохранял расположение королевы.
Эссекс только отмахнулся. Он сказал, что не собирается изгибаться и унижаться в угоду кому бы то ни было. Королева (как и все остальные) должна принимать его таким как есть.
Похоже было на то, что именно это она и делает. Тем не менее опасности подстерегали его на каждом шагу. Я знала, что Берли теперь является его противником и расчищает дорогу для своего сына. В то же время я была рада, что Эссекс подружился с сыновьями Бэкона, Энтони и Фрэнсисом. Оба были умны и оказывали на Роберта благотворное влияние, хотя и сами негодовали от того, что Берли не допускает их в высшие эшелоны власти.
К этому времени у Эссекса родились еще два сына — Уолтер, названный в честь трагически погибшего дяди, и Генрих. К сожалению, моего сына трудно было назвать верным мужем. Он был энергичным и чувственным и не мог жить без женщин, а поскольку он ни в чем не привык себе отказывать, не было ничего удивительного в том, что он не считал нужным отказывать себе в плотских удовольствиях. Одной женщины ему было недостаточно, поскольку его интерес быстро угасал, а при его положении при дворе он не страдал от недостатка молодых женщин, готовых ему уступить.
В типичном для себя стиле, вместо того чтобы тщательно выбрать любовницу и тайно ее навещать, он начал влюбляться во фрейлин королевы. Мне было известно как минимум о четырех. Елизавета Саутвелл родила от него сына, назвав его Уолтером Девере, и по этому поводу разразился грандиозный скандал. Кроме нее была леди Мэри Ховард и еще две девушки, которых звали Рассел и Бриджес. Всех этих женщин королева прилюдно оскорбляла и унижала за связь с Эссексом.
Меня очень тревожило неразборчивое поведение сына, поскольку королева была особенно строга к своим фрейлинам. Этих девушек тщательно выбирали из указанных ею семей. Обычно таким образом она благодарила семью за услугу. Показательным примером такого отношения была Мэри Сидни, которую королева приблизила к себе после смерти ее сестры Амброзии. Королеве стало жаль родителей, и она помогла оставшейся в живых дочери. Вскоре после прибытия ко двору благодаря усилиям королевы Мэри вступила в блестящий брак с графом Пемброком. Родители девушек всегда были счастливы оказанной им честью, поскольку узнали, что королева сделает все, от нее зависящее, чтобы позаботиться об их дочерях. Елизавета гневалась, если кто-нибудь из этих девушек выходил замуж без ее согласия. Стоило ей заподозрить кого-либо из них в том, что она называла распутным поведением, и она впадала в бешенство. Если же оказывалось, что девушку обесчестил один из ее фаворитов, ее ярости не было границ. Зная все это, Эссекс продолжал волочиться, не только ставя под удар свое положение при дворе, но и причиняя немалые страдания своей жене и матери.