Соперница королевы
Шрифт:
— Ее брат, король Швеции, сказал, что после прошлого визита Сесилия не захочет снова появиться в Англии. Так что Робин не женится на принцессе.
У меня словно гора с плеч свалилась. Я снова дышала полной грудью. А по поводу шведской принцессы Роберт мне объяснится, когда вернется.
Но когда он вернулся, у него, разумеется, был готов ответ.
— Господи, Леттис, да как ты могла подумать, что я могу жениться на ком-то кроме тебя?
— А если бы она согласилась?
— Можешь не сомневаться,
— Побег на воды в Букстон тебя бы не спас.
— Леттис, ты же хорошо меня знаешь.
— Боюсь, иногда даже слишком хорошо, милорд.
— Ну, перестань, хватит. Королева решила, что я должен предложить брак Сесилии. Она время от времени дразнит меня таким образом, но мы оба знаем, что ничего не будет. Что я могу сделать, кроме как подыграть королеве? Мы с тобой обязательно поженимся, Леттис, я в этом убежден.
— Ладно, принцесса тебе отказала, но остаются еще два препятствия — королева и Дуглас.
— Дуглас не имеет значения. Она сразу согласилась стать моей любовницей, отлично понимая, что о браке речи быть не может. Она сама виновата.
— В этом виновно и твое неотразимое обаяние!
— Я что, и за него должен отвечать?
— Я уверяю тебя, Дуглас с самого начала знала, что ей не на что рассчитывать.
— То же самое, ты, несомненно, скажешь обо мне. Но мыговорили о браке, милорд.
— Да, Леттис, и мы поженимся… уже скоро.
— А королева?
— А вот тут мы должны проявить осторожность.
— Она даже может сама выйти за тебя, чтобы не позволить мне это сделать.
— Она никогда не выйдет замуж. Она боится брака. Поверь, за столько лет я в этом убедился. Потерпи, Леттис, и положись на меня. Королева ничего не должна знать, пока это не произойдет, а произойдет это попозже. Когда улягутся слухи вокруг смерти твоего мужа. Мы ведь все решили… но следует действовать чрезвычайно осторожно.
Потом Роберт заявил, что мы только теряем время на разговоры. Мы как всегда страстно хотели друг друга, и после любовных утех, я как всегда позабыла о всех своих страхах и подозрениях.
Роберт приобрел большой дом в шести милях от Лондона и потратил много времени и денег, чтобы сделать из него великолепный дворец. Этот дом был пожалован лорду Ричу королем Эдуардом Шестым, а Роберт купил его у лорда. Там был изумительный зал и множество прекрасных комнат. Роберт ввел в обычай застилать пол красивыми коврами, заменившими тростник во всех его домах. Этим приобретением заинтересовалась королева и вместе со всем двором направилась в Уонстед. Я также сопровождала ее. Как обычно, Роберт превратил встречу королевы в пышное представление.
Нам удавалось изредка встречаться, но при этом мы были вынуждены соблюдать строжайшую секретность, и это постепенно начало
— Это будет один из наших любимых домов, — сказал он мне. — Но Кенилворт всегда останется самым главным, потому что именно там мы признались друг другу в любви.
— Моим любимым будет тот дом, где мы поженимся, — буркнула я. — Ведь этого так нелегко дождаться.
Он постоянно успокаивал и уговаривал меня. У него был дар уговаривать, который казался мне почти зловещим в сочетании с его беспощадностью. Он почти всегда выглядел очень обходительным, за исключением тех случаев, когда выходил из себя, но его любезность могла быть очень обманчива.
Именно в Уонстеде до меня вновь дошли слухи о Дуглас Шеффилд.
— Она очень больна, — сообщила мне одна из придворных дам. — Говорят, у нее выпадают волосы и ломаются ногти. Полагают, что долго она не протянет.
— Что же это за болезнь? — удивилась я.
Моя собеседница оглянулась по сторонам и, придвинувшись ко мне, шепнула одно слово: «Яд».
— Чепуха! — отрезала я. — Кому нужна смерть Дуглас Шеффилд?
— Тому, кому бедная графиня мешает.
— И кому же это?
Дама плотно сжала губы и пожала плечами.
— Говорят, у нее ребенок от очень важного вельможи. Может, она мешала ему?
— Возможно, если это и в самом деле правда, — небрежно ответила я.
Я ждала известия о смерти Дуглас Шеффилд, но оно не пришло. Позже я узнала, что она уехала выздоравливать в провинцию.
Итак, Дуглас выжила.
Наступил Новый год, а на Новый год королеве было принято дарить подарки.
Последнее время она жаловалась на свои волосы. Ей не нравилось, как ее причесывают, и я принесла ей два парика, черный и желтый, а также два кружевных воротника, отороченных жемчугом.
Она схватила парики и, расположившись перед зеркалом, немедленно их примерила. Она хотела знать, какой из них идет ей больше, но я не могла сказать ей правду, поскольку королева обязана выглядеть идеально, что бы она ни надела.
Мне казалось, черный парик ее старит. Я понимала, что рано или поздно она это поймет и вспомнит, кто ей его подарил. Поэтому я отважилась:
— У Вашего Величества такая белая и нежная кожа, что черный парик на ее фоне смотрится слишком грубо.
— Но разве он не подчеркивает тем самым ее нежность? — усомнилась королева.
— Да, мадам, он и в самом деле привлекает внимание к Вашей безупречной коже, но, быть может, стоит примерить золотистый парик?
Она так и сделала и объявила, что он ей нравится.