Соперницы

Йорк Андреа

— Я надеялся, что ты станешь моим богатством. — Перестав смеяться, он пристально посмотрел на нее. — А я твоим.

— Да? — не зная, в каком смысле понимать его слова, Джейн ждала пояснений.

— Разве тебе не говорили, как выгоден для тебя этот брак?

— Выгоден? Ах, да, — вспомнила она. — Но, так как у тебя есть склонность к рискованным операциям с деньгами, я думаю, лучше будет, если я буду следить… — Норман смерил ее ледяным взглядом. Она замялась. Наступила неловкая пауза.

— Только через мой труп, — нарушил молчание его негромкий ровный

голос. — А ты, оказывается, маленькая цепкая кошечка. Да, дорогая?

5

Дженни онемела, ошеломленная его грубым выпадом и глубоко оскорбленная. Тот, кто любит, никогда так не скажет.

В голове непрерывно вертелась одна мысль. Он намеревается ограничить ее в деньгах. Или вообще заставит обходиться без них, как поступал отец с ее матерью.

— Ну что, не будешь же ты отрицать, что мечтаешь наложить на деньги свою лапку? — презрительно уточнил Норман.

— Но ведь я имею право на часть!.. — с горячностью воскликнула Дженни. Губы ее дрожали.

— Черта с два имеешь! Ты абсолютно такая же, как и твой отец, — жестко отрезал он. Дженни совершенно потерялась от этого сравнения, которая сама использовала по отношению к Норману. — Алчность сидит у вас в крови.

— Ты соображаешь, что говоришь? — закричала она. Кровь прихлынула к ее лицу, она совершенно не понимала, почему должна оправдываться.

— Разве не так? Он ведь прямо-таки зашелся от восторга, когда увидел в церкви моих богатых гостей, — процедил Норман, изучая выражение ее лица. Дженни не знала, что сказать, потому что отчетливо вспомнила ту сцену в притворе.

— Да он просто шутил. Ну и радовался за меня, конечно, — неуверенно нашлась она наконец.

Молния сверкнула в глазах Нормана.

— Ну да, и вполне одобрил твой выбор, «умная девочка»!

Дженни почудилось, что она попала в силки и бессильно бьется в них.

— Это же было ничего не значащее замечание, и очень некрасиво, что твой друг передал его тебе, представив все в таком свете. Просто мы были действительно удивлены, когда увидели твоих состоятельных друзей. До этого нам казалось, что ты не слишком обеспеченный человек, — пробормотала она, совершенно растерявшись. Ее замешательство, конечно же, дало ему повод считать, что они с отцом все же обсуждали его денежные обстоятельства.

— Ну что ты выдумываешь? Вовсе вы не были удивлены! — уверенно заявил Норман.

— Да нет же! Я правда удивилась! — Когда тебе не верят, любое возражение кажется неубедительным. — Я раньше думала, твои друзья такие же простые люди, как и мои. Ну, ты всегда носил обыкновенную, неброскую одежду…

— Но хорошего качества.

— Ты думаешь, я интересовалась качеством твоих рубашек? — возмутилась Джейн и тут же вспомнила, что Белла-то говорила ей и об этом. — Во всяком случае, мне казалось, что ты одеваешься ничуть не лучше, чем мои знакомые.

— А разве ты не знаешь, в каких ателье я обычно заказываю костюмы?

— Ну, знаю.

— Галстуки, обувь…

— Знаю, знаю, ну и что? — Насчет всего этого ее просветили

вчера вечером, и Дженни поняла, наконец, что он имеет в виду. Действительно, он пользовался услугами модных и дорогих мастерских. Боже, все в их разговоре оказывается перевернутым с ног на голову. Необходимость постоянно объясняться начинала уже приводить ее в отчаяние. — Пойми, что только в канун свадьбы Белла дала мне список твоих модельеров.

— Пусть даже так, но ты ведь должна была бы заинтересоваться, откуда у меня взялись средства на такой дорогостоящий образ жизни, — резонно заметил он.

— Подумаешь! Некоторые, я знаю, последнюю копейку отдадут, только бы выглядеть как денди. Мой папа, например. Он всегда роскошно одевался, даже тогда, когда не был еще…

— …Женат на деньгах, — помог ей Норман закончить мысль.

Прерванная в середине фразы, Дженни захлебнулась от негодования. Она внимательно посмотрела на Нормана.

— Этому наступит когда-нибудь конец? Норман, между нами происходит что-то странное. Ночью накануне свадьбы меня заботили гораздо более серьезные вопросы, чем стоимость твоего белья. Что ты ловишь меня на каждом слове?

Что бы он там ни думал, Дженни не чувствовала за собой никакой вины и решительно намеревалась внести ясность в их беспорядочную, бессмысленную перепалку.

— Меня тоже покоробило замечание отца в церкви. Но он обожает богатых людей. Блеск роскоши до сих пор приводит его в восторг, как ребенка дорогая игрушка. И почему ты упрекаешь меня в его слабостях? Наконец, хороший или плохой, но он мой отец. Можно было бы вообще не затевать разговора о той сцене, потому что вместе с ним ты пытаешься оскорбить и меня.

— Ему не следовало так явно демонстрировать свои тщеславные наклонности, — не сдавался Норман. — Зачем было расписывать свой шикарный образ жизни и рассказывать об огромном доме и поместье? Никогда в жизни не слышал такой напыщенно-хвастливой речи, да еще на свадьбе.

Дженни бросила на Нормана острый взгляд. Ее неприятно удивили его упрямое неприятие отца и жесткая беспощадность по отношению к нему.

— Он очень гордится всем этим, — мягко объяснила она, осознавая, какие громадные усилия придется ей приложить, чтобы наладить контакт между мужем и отцом. — И особая его гордость — этот дом.

— А тем способом, которым приобрел его, он тоже гордится? — усмехнулся Норман. — Конечно, обольстить одинокую вдову, чтобы из обычного шофера одним махом превратиться в хозяина громадного имения и вознестись к вершинам богатства, это дано далеко не каждому. Стать владельцем значительного состояния, не приложив никаких усилий, просто забравшись в кровать к несчастной одураченной женщине. И ведь какую выдержку надо иметь, чтобы постоянно разыгрывать влюбленного! Негодяй!

— Он всегда страдал от недостатка в средствах, — тихо сказала Дженни. — Я нисколько не оправдываю его. Но, наверное, когда ему представилась возможность стать мужем Памелы Хоксфилд и хозяином имения, он вряд ли думал о том, что это жестоко — играть на чувствах бедной вдовы.