Соперницы
Шрифт:
Эллисон потерла вспотевшие ладони. Господи, до чего она напугана! Вдруг Ник ничего не сможет сделать? Поймет ли он, на какой риск она пошла, бросив вызов отцу?
Посещение церкви было лишь непослушанием и касалось только ее отца. А теперь за происходящим наблюдал весь Голливуд. Конрад Хиллард никогда не забудет об этом.
«Проклятый Ник! Что ты делаешь? Почему тянешь время?»
От голода у Эллисон засосало под ложечкой. Она позвонила Нику и, дожидаясь, пока он возьмет трубку,
– Ну давай же, пошевеливайся, - торопила она.
– Николас Пикар слушает.
– Мы должны торопиться.
– Эллисон?
– Хватит ходить вокруг да около.
– Эллисон? Это ты?
– Я устала от твоих игр. Я устала ждать чудесных откровений. Давай действовать.
Она бросила трубку и в бешенстве огляделась. Воскресенье! Теперь она знала, почему так ненавидит их: она чувствовала себя в заключении. Ей хотелось бы спуститься в кухню и устроить обычный самообман, но там обязательно будет отец.
Эллисон упала поперек кровати и, сделав последнюю затяжку, стряхнула пепел на ковер.
А если у Ника ничего не получится?
– Куда ты меня везешь?
– спросила Эллисон, когда «корвет» отъехал от дома Хиллардов.
Глаза Ника скрывались за солнцезащитными очками, и она не могла понять, рассердил ли его ее телефонный звонок.
– Ты умеешь расслабляться?
– осведомился он.
– Не тогда, когда меня похищают.
– Эллисон прикрыла глаза. Ее очки остались на тумбочке вместе с сигаретами и зажигалкой. Она понятия не имела, что уезжает, когда спускалась вниз на зов горничной.
– Я не успела даже переодеться.
– Ты ведь просила меня ускорить события.
– И как ты намерен это сделать?
– Увидишь.
Эллисон показалось, что он смеется над ней, и она на мгновение пришла в ярость.
«Разве он не знает, кто мой отец? Конечно, знает, но ему нет до этого дела». Поэтому она и выбрала его. Именно человек, которому нет дела до ее отца, и поможет ей стать тем, кем она хотела стать: не тенью Конрада Хилларда, а личностью, добившейся известности своими силами. Эллисон вздохнула.
– Можно где-нибудь купить пачку сигарет?
Он даже не посмотрел в ее сторону.
– Ужасная привычка. Пора бросать.
Эллисон стиснула зубы. Она добьется своего, чего бы это ни стоило.
Ник остановился у пляжа и выключил мотор.
– На заднем сиденье есть одеяло.
Эллисон не шелохнулась.
– Темно, хоть глаз выколи.
– Скоро привыкнешь. Достань одеяло.
– Он взял маленький холодильник и, не обращая на нее внимания, направился к пляжу.
Эллисон колебалась. Чего бы это ни стоило! Она достала одеяло и вышла из машины. Ее сандалии не годились
Ник вынул из холодильника бутылку шампанского и два бокала.
– Расстели одеяло, - приказал он.
Выполнив требование, Эллисон села на одеяло и разулась.
Ник протянул ей бокал.
– За Эллисон Хиллард, суперзвезду.
– Это шутка?
– Она родилась сегодня вечером.
Эллисон медленно и нерешительно выпила шампанское.
– Ты хочешь соблазнить меня, Ник? Я ведь застенчивая девственница, и тебе это известно.
– Она принялась расстегивать пуговицы, но Ник остановил ее руку.
– Нет, - мягко сказал он, - инициатива должна исходить не от тебя. Мужчины приходят к тебе сами, Эллисон. Ты - богиня, и мужчины поклоняются тебе.
Она чуть не расхохоталась. Но выражение его лица, лунный свет, волны, омывавшие берег, вдруг отбили у нее желание смеяться.
Ник осторожно опустил ее на одеяло, его губы коснулись ее рта. Сначала поцелуй был долгим, неторопливым, затем стал более требовательным. Ник погладил ее шею и начал расстегивать рубашку.
Эллисон хотела помочь ему, но странная вялость заставила ее пассивно лежать, пока Ник медленно раздевал ее. Он ласкал ее тело, нежно покусывал, дразня и требуя, пока Эллисон не затрепетала.
Но она лежала не двигаясь.
Ник встал, и в свете луны его силуэт показался Эллисон огромным. Она никогда еще не чувствовала себя такой по-женски уязвимой и хрупкой.
– Боже мой, да ты красива, - произнес Ник, опускаясь на одеяло рядом с ней.
Эллисон отвернулась, словно ее только что уличили в ужасной лжи, однако Ник повернул к себе ее голову и посмотрел ей в глаза.
– У тебя красивое лицо, Эллисон, красивое тело.
Она снова попыталась отвернуться, но его руки удержали ее.
– Красивое, - шептал он, возобновляя свои ласки, и Эллисон чуть не задохнулась от удовольствия.
– Послушай.
– Ник на мгновение оторвался от нее.
– Ты - женщина. И не должна этого бояться. Ты такая красивая.
Он раздвинул ей ноги, и она с готовностью подчинилась.
– Ты должна помнить, что эту роль никогда не сможет сыграть Конрад Хиллард.
Эллисон встала на весы и поморщилась, когда стрелка скакнула на сто двадцать фунтов. Так много она еще никогда не весила, отец просто взбесился бы.
Во всем виноват Ник. Он заставлял ее наедаться до отвала, чтобы ее формы округлились и стали более женственными.
Вернувшись в спальню, она оглядела себя в зеркале. Приходилось признать, что Ник прав. Она прекрасно выглядела.