Соперник Византии
Шрифт:
– Что?
– грозно спросил Улеб.
– Савелий убил сотника Ивашку-первого, до прихода Великого князя его надо упрятать в поруби, иначе убьют.
– Савелий мой человек, и я сам знаю, что делать.
– Там еще двое убитых.
– Поделом им, - взъярился князь, - затеяли драку и получили свое.
– Но, князь, никто не видел святого на коне, - возразил Волк.
– Я сам видел, - ответил Улеб.
– Но как же, не было никакого святого. Да как же его можно было видеть в такую пургу?
– Только люди, обладающие христианской святостью, могли видеть его. А вам
– Но даже Великий князь не видел его, а он ведь с нами был в первом ряду.
– А что Великий князь? Он бросил на жертвенник неповинных христиан, разве он мог видеть его?
– Князь, это неправда! Он наказал предателей, что хотели и задумали сдать Доростол!
– А что, не сдали? А прежде бросили прожорливому идолу стольких христиан и погубили тысячу воев. От моей дружины осталось всего ничего. А мир получили позорный.
– Напрасно, князь, ты поносишь Великого, их предательство могло кончиться еще более худшим. Я сам разбирался в этом деле, в списке преступников есть одно имя - Магистр, его как раз и не нашли, но нашли кольцо, которое он передавал Цимисхию. Так вот, это кольцо у меня. Потому, князь, я требую наказания всех тех, кто затеял резню, особенно священника Илии-Быка и сотского Савелия.
Князь, нервно вышагивающий по комнате, вдруг резко отворил дверь и приказал воинам:
– В поруб его! И сторожить!
Волку скрутили руки и увели в подвал, где сидели еще двое, один местный, другой из распущенного отряда Шиво-на, которые украли у князя гуся и пропили в шинке.
На следующий день у дома князя Улеба собралась толпа дружинников Волка и Святослава. Кричали, бранились, кидали камни, чтобы вызвать князя Улеба. Он вышел, накинув на плечи красное корзно и в собольей шапке, с мечом в руке.
– Что хотите?
– грозно спросил он.
– Отдай, отпусти Волка!
– доносилось отовсюду.
Вышел вперед Кол и, стянув свою шапку с головы, молвил:
– Ты, князь, не вправе судить боярина Волка. Он человек Святослава, потому и отпусти.
– Вон, челядь, раб!
– вскричал князь.
– Здесь не рабы, здесь собрались вой Великого князя.
– Вон, - снова вскричал Улеб и взмахнул мечом, но тот сразу же выпал из его руки. В запястье вонзилась стрела. И снова началась потасовка, переходящая в военное сражение. Утин свистнул так, что остановились все.
– Кожема, Хеврон, Сухой, Стылый, - крикнул Утин, - ко мне! Все остановитесь! Святослав вам этого не простит, -кричал он в сторону дружины Святослава.
– Правда наша. Подождем князя!
Еле-еле толпа остановилась и разошлась в стороны. Люди, подобрав пострадавших, покидали место драки.
– Вот, князь, что случилось, - закончил рассказ Утин, -вот и Кол, и Кожема подтвердят сказанное.
Конечно, Утин рассказал все, кроме разговора князя Улеба с Волком, потому что не видел и не слышал о том. Святослав нервно колотил пальцами по столу:
– Значит, ты, балабон, возмутил дружину против князя Улеба?
– спросил князь, постукивая пальцами.
– Нет, князь. Не я. Это с вечера Видибож мутил воду. Он всех звал выручать Волка.
– А ты, сотник, как оказался там?
– Но князь, сотня пошла, где я должен быть?
–
– Не можу, не можу знать, князь, - взмолился Утин.
– Ах ты, не можешь? А я тебе скажу, кто в твоей сотне стреляет лучше всех!
– Может, Иоанн? Так он ведь по собственной воле муху не прибьет!
– Так вот, притащи сюда Ивана-Сучка, что может стрелять в кольцо на двадцать аршин. Вон!
Святослав сидел, закрыв глаза, но гнев рвался наружу. Он встал и что было сил грохнул кулаками по столу. Стол аж подпрыгнул. Он закрыл глаза, а в темноте перед глазами крутились разноцветные картинки, почему-то не имеющие ничего общего с настоящим: скользили разные лица, двигались лодьи, падали на берег чудовищные волны. Какое-то время он постоял, опираясь на стол, потом сел в кресло и, оборотись к Свенельду, сказал:
– Дядька, призови ко мне Улеба и Волка. Обязательно Волка.
Потом повернулся к Шивонуи сказал:
– Ступай, приведи ко мне хозяина шинка.
А всем, кто присутствовал в комнате, резко высказал:
– Пошли отсюда...
Он сидел, глубоко опустившись в кресло и согнувшись, будто хотел спрятаться от всего, что окружало его, и всего, что, казалось, надвигается на него. Он сидел с закрытыми глазами, то ли дремал, то ли окунулся в безвременье, тихо, как притаившаяся мышка, а перед глазами разворачивалась пропасть, от которой он уползал, а она произвольно тянулась за ним, пытаясь захватить его. Но страха никакого не было. Было обоюдное упорство. Наконец он встал и уперся концом меча в край пропасти, и она прекратила свое движение. Он заглянул вниз и как бы с птичьего полета увидел Доростол весь в огне, с виселицами и горящими зданиями.
– Боги! Что же такое, я его не поджигал!
Он открыл глаза. Наваждение прошло, он мирно сидел в кресле. В дверь постучали, и вошел дежурный воин:
– Великий князь, пришел Свенельд, и с ним...
– но не договорил, князь перебил:
– Зови.
Вошел Улеб с перевязанной рукой, дерзким взглядом, в красном корзно, при всем своем величии князя Руси. За ним появился Волк, лицо которого еле узнал Святослав. Разбухшее, красное, как после хорошей продолжительной пьянки. Затем Свенельд с тусклыми глазами, мрачным лицом и тяжестью возраста. Сразу подтянул к себе стул и, глубоко вздохнув, сел.
– Садись, брат мой, - сказал Святослав, указывая на стул, что стоял напротив кресла. Волк стоял.
– Я вам доверил войско, - сказал Святослав, стуча пальцами по столу.
– А что вы сотворили с ним? С кем я теперь продолжу поход? С этой разнузданной бандой? Почему ты, Улеб, сховал Волка?
– Потому что все это затеял он. Его люди заварили спор, Ивашка-первый полез в драку и получил свое. Он сам мне об этом сказал.
– Великий князь, я сказал ему, чтобы он выдал Савелия-убийцу или отправил в поруб до твоего прибытия. Он отказался и сказал, что поступит так, как сам решит. Он сказал, что ни ты, Великий князь, ни все мы не имеем христианской святости, потому что погубили невинных христиан, отдав их в жертву Перуну. Но они все признались в предательстве, они хотели открыть ворота в Доростоле.