Сопротивляйся мне

Вечная Ольга

— Ясно.

Потрясающие новости!

— Вы разве не обсуждали этот момент?

— Пока не успели, — улыбаюсь.

Кажется, Эмилия Александровна немало удивлена. Ее недоумение меня напрягает, можно подумать, она не в курсе, что у меня не было выбора. Ее сын не потрудился обсудить этот вопрос со мной. Я ведь обещала быть хорошей послушной женой. Зачем?

— Всё случилось слишком быстро. Не было возможности поговорить, — произношу ровным голосом.

— Да, понимаю, — задумчиво кивает она. Потом

вдруг окликает меня и шокирует прямым вопросом: — Анжелика, а ты любишь моего сына?

И внимательно на меня смотрит.

— Что? — переспрашиваю, не сдержав горькой усмешки. Они все решили поиздеваться надо мной?! Какой странный, несвоевременный вопрос! Либо они вообще не знают своего сына, либо открыто потешаются!

Я допиваю кофе, проверяю сотовый. Потом поднимаю глаза. Свекр всё еще говорит по телефону — середина рабочей недели, они вырвались на два дня, дома дел по горло. А на лице свекрови застыла неподвижная маска. Она смотрит в одну точку, глубоко задумавшись.

— Вам принести еще кофе? — спрашиваю я, стараясь восстановить контакт. Перемена в ее настроении меня немного пугает. — Эмилия Александровна?

— Нет, спасибо, — отвечает сухо.

— Может, вы хотите что-то еще? Я могла бы…

— Ничего не нужно, Анжелика.

Вдруг становится зябко. Я осознаю, что натворила! Повела себя глупо. Мне следовало ответить, что люблю. Поддержать этот фарс. Потешить ее эго. Я просто… действительно не выспалась. И после того, что Владимир устроил утром в номере, сама мысль полюбить его кажется абсурдной.

Свекр, наконец, убирает телефон в карман и поднимается с места. Мы втроем идем в фойе, я плетусь последней. Свекру со свекровью до меня нет никакого дела. Владимир слишком сильно занят. Я чувствую себя самым одиноким человеком на свете.

Сергей подходит и весело спрашивает:

— Анжелика, где Владимир?

— Я не знаю.

— А надо знать, он ведь твой муж! — упрекает он меня. Достает сотовый и набирает номер, должно быть, брата.

А я правда не знаю, где он! Я просто… мне никто ничего не говорит и не объясняет! Лишь ставят перед фактом. Я сжимаю пальцы, и только выработанная годами выдержка помогает не расплакаться.

Глава 26

Владимир появляется внезапно. Мы стоим на улице возле отеля, уже смирились с тем, что летим без него. Ждем наши машины, решаем, кто с кем поедет. И тут он подходит.

— Прошу прощения, отвлекли, — объясняет свое долгое отсутствие. Смотрит на меня.

— Позавтракать с семьей нельзя было? — строго спрашивает Сергей Владимирович, его отец. Мужчина явно недоволен поведением сына. От его тона у меня морозец по коже. С этим человеком я буду жить под одной крышей. — Все тебя ждали. Первый семейный завтрак.

— Это было важно.

— Я так понимаю, у тебя единственного в этой семье есть важные дела?

Пауза. Тишина. Все молчат, смотрят на Владимира. Меня вновь разрывает от противоречий! С одной стороны,

хочется подойти и взять мужа за руку, чтобы поддержать. С другой — он меня бросил одну, и я немного, самую малость, злорадствую.

— Не думал, что разговор займет так много времени, пап. Я извинился же, — отвечает Владимир спокойно, без недовольства. — Давайте уже поедем.

— Давайте, — кивают все. Тем более что такси уже на месте.

— Голодный будешь весь день, — укоряет сына Эмилия Александровна перед тем, как сесть в машину.

— Мам, спасибо за заботу, но разберусь. Как-то же я жил эти восемь лет один.

— Вот и мне интересно, как? — бросает она напоследок, закрывая за собой дверь.

Сергей смеется, хлопает Владимира по спине.

— С возвращением в семью, бро.

Затем подмигивает мне, и я улыбаюсь почти искренне. Владимир протягивает руку, подзывая меня к себе. Я послушно подхожу к нему поближе. Первая партия Дымарских занимает одну машину, вторая — мы с Владимиром — следующую.

— Тебя не съели без меня? — шутит Владимир, когда наша «Камри» трогается с места.

— Нет, все очень милые, — улыбаюсь я.

— Что-то сомневаюсь, — усмехается Владимир. — Мама иногда перебарщивает, не принимай ее слова близко к сердцу. Она хорошая. И если нужно помочь — всё сделает. Но если она переусердствует — жалуйся.

— Она прекрасный человек. Уверена, мы поладим.

— Хорошо.

Надо сказать, что я не хочу жить с его родителями.

— Это правда, что мы будем жить у твоих родителей? — произношу вслух.

— Я решил, так будет удобно, пока делаем ремонт. Я много работаю, тебе не будет скучно одной.

— Ясно. — Понимаю, что меня охватывает паника.

— Ты поела?

— Да, всё было вкусно.

Повисает пауза, мы исчерпали темы для разговора.

— Насчет того, что случилось сегодня в ванной, — начинает Владимир через несколько минут. Бросает взгляд на водителя, вновь смотрит на меня. — Я переборщил. Мне не стоило давить на тебя. Извини меня. Кажется, этим утром мне удалось испортить всё, что только можно.

— Всё в порядке, — повторяю я, как кукла со встроенной программой. Перед его мамой я уже показала себя настоящую, повторения допустить нельзя. Искренности от меня не ждут.

— Хорошо, — он отворачивается и смотрит в окно.

Мы подъезжаем к аэропорту, где нас уже ждут Гловачи полным составом — мои родители и все родственники, что вчера присутствовали на свадьбе. Они будут гулять и отмечать до конца недели. Отсутствие молодоженов никого не смущает.

Виолетта Степановна — единственная, кто плачет не от радости, а от горя. На мгновение я чувствую вину за то, что бросаю ее. Я не помню свою жизнь без бабушки, она всегда была рядом. И да, ее любовь и забота были удушающими, моментами просто невыносимыми! Но хорошего тоже было достаточно. Мне вдруг становится ее так жаль! Она меня обнимает и рыдает навзрыд, причитая, что мы больше не увидимся никогда.