Сороковник. Части 1-4
Шрифт:
Может, плюнуть на всё и — с подоконника на навес, а там в лесок… Я снимаю куртку с вешалки и бросаю невольный взгляд на окно. Чёрт. Оно затянуто знакомой тёмной дымкой. Я начинаю злиться.
Да он предусмотрителен, этот мой теоретический свёкор. И когда это он успел подсуетиться? Не хочет он лишаться моего общества, совсем не хочет, потому что при моём приближении полупрозрачная завеса уплотняется в чугунную узорчатую решётку, ехидно намекая, что сегодня не мой день.
— И не очень-то надо, — вслух говорю я. И слышу отчётливый смешок.
Ну, дон! Ну… навесил колечко!
Не дождётесь.
Напяливаю куртку и, бесцеремонно стуча каблуками, иду вниз. Должно быть, у меня все эмоции так и прописаны на челе, потому что добрый паладин с огорчением качает головой. Как бы невзначай перехватывает мою руку, с которой я, оказывается, до сих пор пытаюсь сдёрнуть кольцо, и продолжает, словно и не было перерыва в разговоре:
— Не сочтите за причуду, дорогая леди, но я привык во время прогулки хранить молчание. Так что мешать вашим раздумьям я не стану, но и вы меня не отвлекайте, окажите любезность. Такие уж у меня, старика, причуды.
— Поняла, — послушно отвечаю. — Не маленькая. Мы просто походим, проветримся и отдохнём, глядишь, на здоровую голову и придумаю что-нибудь. Вы говорите, у них полигамия, сэр Джон? Это надо хорошенько обдумать.
Задерживаюсь у стойки.
— Михель, помните, о чём я просила днём?
— Да, сударыня. Разбужу вас не раньше полудня, — не моргнув глазом, отвечает тот.
Мы договаривались о побудке на рассвете. Но тот, кто контролирует колечко, не в курсе таких тонкостей, а несколько часов форы может мне пригодиться. Спасибо, Михель.
Сэр Джон смотрит на закатное солнце.
— В какую сторону направимся, леди? У нас с вами около часа, но не отвлекайтесь на время: я, пожалуй, побуду немного вашим таймером. А заодно и часовым.
Я тоже смотрю на солнце.
— А вот узнала я совсем недавно, что медитация на закат — прекрасный способ восполнить энергию, меня ведь сегодня, кажется, изрядно потрепали. Может, пойдём к тем камушкам, сэр Джон? И рядом, и думается там хорошо …
— А я узнал совсем недавно про каких-то змей неподалёку от камушков, дорогая леди. Разумно ли рисковать? Учитывайте, что я беспокоюсь не за себя. — Перехватывает мой просящий взгляд. — Как скажете.
Он не торопясь следует за мной, выдерживая дистанцию в полшага и зорко поглядывает по сторонам. Верный своему слову, разговоров больше не затевает. А я успеваю отметить мачете в кожаных ножнах, пристроенный у него за поясом: пока я бегала за курткой, он успел вооружиться. Не слишком ли он серьёзно воспринял намёки старшего дона на какой-то там тревожный звоночек?
Не о том ты, Ива, окликает меня внутренний голос. То есть тьфу… Ваня. Не о том. Ты бы лучше у того же дона поучилась осторожности, а заодно — умению на ходу менять стратегию и тактику. Вспомни, как тебя со всех сторон простреливали что папа, что сын… Пристраиваюсь на знакомый камень, ещё не остывший от дневного солнца. Простреливали… Ты даже не успевала перестроиться, подумать, понять…
— Вот чего я не понимаю, —
— Щит, — тотчас откликается паладин. — Совершеннейший щит от стороннего магического воздействия. Одна из редких аур, которая даётся некроманту только при рождении, или же в случае, подобном вашему, что ещё большая редкость. Зеркало либо есть, либо его нет, искусственным путём его взрастить невозможно.
Я вспоминаю неподдельную радость… нет, гордость дона, с которой он сообщил о наследственных признаках, передающихся через поколение.
— И оно так ценится?
— Безусловно. Зеркало не сдерживает и не поглощает, как прочие виды защит, но отражает, и потому любой, кто вздумает применить к вам агрессивную магию — обречён. Вашему… скажем так, нашему Маркосу повезло, что детские матрицы в момент его заклятья были крошечными, он отделался выборочной потерей памяти, могло быть и хуже.
— Хуже?
— Вы, дорогая, обеспамятев, всё же оставались в своём мире, и подсознание, вооружившись знакомыми алгоритмами, вывело вас домой, к родным, к прежнему образу жизни. А Мага, скорее всего, остался бы в мире, для себя чужом… Давайте не будем касаться этой темы. Для некоторых она достаточно болезненна.
Мысленно я называю себя растяпой. Пожилой джентльмен прекрасно помнит, что меня контролируют, а вот я, представьте, упустила из виду. Лучше уж я помолчу, хоть на языке вертится ещё с десяток вопросов. Что за таинственный брат? И есть ли в таком случае, брат у самого дона, а то с меня и одного такого родственничка достаточно? Почему вдруг, разнимая нас с Маркос… с Магой, сэр Джон обратился ко мне: «Иоанна!», в точности, как мой Наставник? И так ли уж случайна наша встреча на пустынной дороге?
Сокрушённо вздыхаю. Сэр Джон прав: мне есть, над чем подумать, и уж точно, что отвлечённые вопросы в этот список пока не входят. Сегодня иные приоритеты: начать с того, что не каждый день на выбор предлагаются три жениха, да каких! Но прежде, чем определяться с кандидатом, Ваня, ты уж реши кардинально: выходить — или не выходить вообще? Дать им завтра ответ — или, чуть рассветёт, ускользнуть, просочиться в лес, только так, чтобы не подставить того же паладина, а то ведь дружба дружбой, а неизвестно, как ему отольётся мой побег, от дражайшего дона всего можно ожидать. Попрошу о помощи Михеля, тот, похоже, так и жаждет спровадить меня от Главы подальше.
А потом? Допустим, прошла я этот Финал, умудрилась. И никто меня не зацапал — ни до него, ни во время, ни у портала, что откроется. Как насчёт спокойной жизни дома? Не случится ли, что однажды я вернусь с работы в совершенно пустую квартиру? Ведь что-то там у сэра Майкла промелькнуло в разговоре с Магой, что его отец, хоть порталы ещё не открывает, но окна в иные миры — может, а где окно — там вскорости и дверь появится. И уведут у меня детишек Тёмные. Как мне тогда жить?
А ведь они своего добьются, думаю, холодея. Они не привыкли уступать. И ещё неизвестно, какую версию событий они преподнесут моим девочкам, если встретятся с ними сами. Или — вот что страшно — успеют к ним раньше меня.