Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)
Шрифт:
Этот ответ Бесс и боялась услышать. Она уже пять месяцев носила своего первого ребенка и была потрясена, узнав, что они не вернутся в Фолкем-Хаус. Она так мечтала, что будет растить ребенка в своем любимом доме, в котором провела детство.
Она сглотнула, пытаясь сдержать слезы.
– Теперь Фолкем-Хаус принадлежит вашему племяннику, мадам. Более того, он отобрал и титул, и все земли. Благодаря твоему племяннику я больше не граф, а ты не графиня.
Услышав это, Бесс онемела. Ее племянник?! Но он умер во время войны вместе с ее дорогим братом. И только по
– Я не понимаю, – прошептала Бесс, теребя ткань своего модного платья.
Питни подошел к кровати, на краю которой она сидела. Его лицо пылало от гнева. Он заметил слезы жены, но это, казалось, еще сильнее разозлило его.
– Твоему племяннику удалось скрыться, когда солдаты убивали твоего драгоценного братца Ричарда. Каким-то образом Гаррет пробрался в Вустер и там присоединился к королю. Когда Карл сбежал, Гаррет сопровождал его. Как видишь, до недавнего времени твой племянник жил в изгнании. А теперь он вернулся и отобрал у нас Фолкем-Хаус.
Бесс с трудом могла поверить в то, о чем говорил муж, но знала, что лгать у него не было причины. Когда же до ее сознания дошел смысл сказанного мужем, она вся просияла от радости:
– Гаррет жив! Мой дорогой мальчик жив. Благодарю тебя, Господи, за это.
Питни криво усмехнулся:
– Да, можешь радоваться. Но разве тебе все равно, что он украл имение, которое должно принадлежать мне? Разве для тебя не имеет значения, что он отобрал и титул, и земли, и даже Фолкем-Хаус?
– Он всегда принадлежал ему, – ответила Бесс, осмелевшая от известия, что ее племянник жив. Она уже так привыкла думать, что у нее нет семьи, что теперь сам факт его существования придавал ей смелости. – Ведь он законный владелец.
Эти слова привели Питни в ярость.
– И ты можешь так говорить после всего, что я сделал, чтобы вернуть Фолкем-Хаус? Я делал это ради тебя, ради нас. Я думал, ты хочешь получить его любой ценой.
Бесс взглянула в лицо человека, которого привыкла презирать, и спокойно произнесла:
– Я хотела, чтобы он снова принадлежал моей семье. И сейчас так оно и есть. Для меня не имеет значения, что им владеет мой племянник, поскольку он – Лайон.
– Лайон! – злобно прошептал Питни. – Твое проклятое семейство причинило мне больше горя, чем сотня роялистов. Из-за твоего подлеца племянника я потерял все, включая Фолкем-Хаус!
Бесс понимала, что не следует раздражать мужа, но не могла остановиться:
– Прежде всего ты не должен был продавать его! Если бы не твоя жадность, он так и оставался бы в семье.
Питни занес руку, чтобы ударить жену, но она смело встретила его взгляд.
– Будь он проклят! – Тихо выругавшись, Питни опустил руку. – Теперь из-за него ты не желаешь слушаться меня. Но лучше выкиньте эту мысль из головы, мадам, это не принесет вам пользы. Ваш племянник не хочет иметь дела ни с одним из нас, так что, если вы собираетесь сбежать и укрыться у него, сначала подумайте. Как только он увидит вас, тут же убьет.
У Бесс задрожала нижняя губа, но она старалась побороть охвативший ее страх.
– Почему
Тут Питни повернул голову и с торжеством посмотрел на жену.
– Мы не знали, не правда ли? – неуверенно спросила она. Питни ухмыльнулся в ответ. – О Боже! – беспомощно произнесла Бесс, почувствовав, как от боли у нее сжалось сердце. – Ты знал! Ты знал, что он жив, и не сказал мне!
Ее родного племянника намеренно бросили, а она ничего об этом не знала.
Питни протянул руку к ее бледному лицу и, приподняв его, провел большим пальцем по ее все еще красивым губам.
– Сначала я не знал, – равнодушным тоном объяснил он. – Но потом пришли письма из Франции, от Гаррета. Он просил меня сохранить его земли до его возвращения. Гордость не позволяла ему просить денег, но я знал, что он нуждался в них. – Взгляд Питни наполнился ненавистью. – Я-то думал, что он умер вместе с родителями. Думал, что мне наконец принадлежит весь мир. Титул, земли – у меня было все. И вдруг все пошло прахом…
– Почему ты не сказал мне о письмах? – тихо спросила Бесс.
– Чтобы слушать, как ты скулишь о том, что надо вернуть Гаррету дом? Сам Кромвель хотел сделать меня… министром. И это только благодаря моему титулу. Ему хотелось привлечь дворянство на свою сторону. И будь здесь этот роялистский щенок, я бы потерял свой шанс, это точно.
– Поэтому ты отказался вернуть Гаррета сюда, – в задумчивости проговорила Бесс. Она вдруг представила себе, что бы сделал ее алчный муж, узнав, что ему придется лишиться титула. – А как ты объяснил ему это? Как ты объяснил, что не хочешь его возвращения, потому что это нарушит твои планы?
Питни с удивлением посмотрел на жену:
– Объяснил? Уж не думаешь ли ты, что я что-нибудь рассказал Гаррету? Дура, я не ответил на его письма. Он прислал их пять, и каждое следующее было отчаяннее предыдущего. Все письма я порвал.
– Нет! – в ужасе прошептала Бесс.
– Да! – с вызовом произнес Питни. – Я был уверен, что если выжду достаточное время, твой племянник умрет с голоду там, во Франции, вместе с другими изгнанниками. Прошло некоторое время, а от него не было никаких известий. Я решил, что он умер. Но нет! Твой любимый племянничек вернулся в Англию и все отобрал у меня. Я думал, что роялисты не вернутся никогда!
Бесс отвернулась от мужа. Тихое отчаяние охватило ее. Племянник и Фолкем-Хаус теперь потеряны для нее. Муж позаботился об этом. Она помнила Гаррета десятилетним мальчиком. Он отличался сообразительностью и самоуверенностью и этим напоминал ей брата.
Что сделали с Гарретом годы скитаний? Как он выжил? Она слышала, что изгнанники в те годы не всегда имели еду на столе. Как-то раз Питни сказал, что даже король живет в нищете. Что уж говорить о Гаррете. Каково ему было на чужбине без денег и без родителей? Гаррет, конечно, винит в своих злоключениях и ее. Как же иначе? Простит ли он когда-нибудь, что она отказалась от него?