Состоятельная женщина. Книга 2
Шрифт:
– Эмма! Как чудесно снова видеть тебя, крошка! Правда, это самое.
Блэки подхватил ее и поднял вверх – такая у него была привычка. Потом поставил Эмму на пол и не выпуская из рук, глядя в ее запрокинутое лицо сказал:
– Ну, ты выглядишь гораздо привлекательнее по сравнению с прошлым разом, когда мы виделись. Ты прямо настоящая леди, ей-богу!
Эмма рассмеялась:
– Спасибо, Блэки, я тоже очень рада видеть тебя.
Он широко улыбнулся ей, не пытаясь скрыть свою радость.
– Пошли, крошка. Давай пройдем в Салун-бар.
Весело подмигнув Эмме, Блэки спросил:
– А что ты хочешь выпить?
– Лимонад, пожалуйста, – ответила Эмма.
– Жди меня здесь, – скомандовал он и устремился к стойке. Эмма проводила его взглядом. Она не видела Блэки с весны, почти девять месяцев, и нашла, что он тоже изменился. Он выглядел повзрослевшим и, хотя его веселый нрав постоянно давал о себе знать, Эмме показалось, что он стал сдержаннее и даже серьезнее, чем обычно. Рози, облаченная в платье из оранжевого атласа, плотно облегавшего ее необъятное тело, с широкой улыбкой до ушей, издали приветливо кивала Эмме, и та ответила на приветствие. Очень скоро Блэки вернулся с напитками в руках, сказал, чтобы она шла за ним, и двинулся вперед, раздвигая плечами плотную толпу посетителей в главном зале.
В Салун-баре было довольно пустынно и тихо. Эмма сразу же почувствовала себя удобнее, чем в пивной. Она с любопытством огляделась вокруг. Блэки нашел для них столик в углу, поставил на него напитки, как заправский джентльмен, пододвинул Эмме кресло и уселся напротив. Отпив глоток пива из кружки, накрытой шапкой пены, он бросил внимательный взгляд поверх стекла на Эмму. Потом поставил кружку на стол и, подавшись вперед, спокойным, рассудительным голосом спросил:
– Ну, и что все это значит? Что такая малявка, как ты, делает в Лидсе? Мне кажется, я давно сказал, что это место не для тебя, пока ты не повзрослеешь. Да, именно так я тебе говорил, Эмма Харт!
Эмма быстро взглянула на него.
– Я поступаю так, как надо.
– Ну конечно, достаточно посмотреть на тебя. Я думаю, что ты никогда не была так счастлива. Ладно, оставим это. Так что заставило тебя покинуть Фарли?
Эмма была еще не готова откровенничать с ним и пропустила вопрос мимо ушей.
– Да, я была счастлива, – согласилась она и, меняя тему разговора, продолжила: – Я не знала, что ты уедешь. Я так соскучилась по тебе, Блэки. Почему ты так долго был в Ирландии? Я уже думала, что не увижу тебя никогда.
Его лицо погрустнело. Глубоко вздохнув, он сказал:
– Ах, крошка, крошка! Умирал мой хороший друг, отец О'Донован, старый священник, которого я действительно любил и который научил меня всему, что я знаю. Я оставался рядом с ним до самого конца. Грустное это было дело, право, очень грустное.
Он покачал головой, глаза его затуманились, и, казалось, его кельтская душа вновь погрузилась в траур. Эмма дотронулась до него
– Мне очень жаль, Блэки, правда. Я понимаю, как ты, должно быть, расстроен.
Помолчав немного в знак сочувствия, Эмма тихо проговорила:
– Теперь я понимаю, почему тебя так долго не было.
– Нет, крошка. Отец О'Донован, прими, Господи, его душу, умирал всего пару недель, но потом мне пришлось провести часть отпуска с моими кузенами, которых я не видел почти год. А затем дядюшка Пэт написал мне, что я должен как можно скорее прибыть в Англию, только вчера я приехал в Лидс. Была пятница, вечер, и я, конечно, зашел выпить кружечку. Тут Рози подает твою записку. Я был так поражен. Меня просто как громом ударило, если хочешь знать.
Он с любопытством посмотрел на нее и закончил:
– Ладно, крошка, оставим это. Так все-таки почему ты решила покинуть Фарли?
Эмма обожгла его взглядом и тихо сказала:
– Перед тем как я скажу тебе причину, ты должен пообещать мне кое-что.
Блэки уставился на нее, пораженный не столько ее ответом, сколько серьезностью ее тона.
– И что бы это могло быть?
Эмма спокойно выдержала его прямой взгляд.
– Ты должен обещать мне, что не расскажешь ни моему отцу, никому другому, где я.
– А почему это такой секрет? Разве твой отец не знает, где ты?
– Он думает, что я живу в Брэдфорде, – пояснила Эмма.
– Ах, Эмма, это нехорошо. Ну как я могу не сказать твоему отцу, где ты?
– Блэки, ты еще не дал мне обещания, – ледяным тоном настаивала Эмма. Он вздохнул.
– Ну ладно, если ты так просишь. Всеми святыми клянусь, что ни одной живой душе не скажу, где ты!
Весь вид ее говорил об удовлетворении, когда просто и спокойно, без тени смущения она произнесла:
– Спасибо, Блэки. Я уехала из Фарли, потому что у меня будет ребенок!
– Иисус! – взорвался Блэки. – Ребенок! – Он с таким трудом произнес это слово, будто оно было иностранным.
– Да, в марте, и я должна была уехать, потому что тот парень, отец ребенка, бросил меня, – так же спокойно сообщила Эмма.
– Он так поступил с тобой! – заревел Блэки, и лицо его побагровело. – Богом клянусь, я душу из него выну! Да, именно так и будет! Завтра же мы едем в Фарли, встречаемся с твоим отцом и с его отцом. И, видит Бог, он женится на тебе. Я его в лепешку расшибу, но заставлю пойти с тобой в церковь!
– Тихо, Блэки! – сказала Эмма, пытаясь хоть как-то утихомирить его. – Это бесполезно. Когда я сказала этому парню, что попалась, он обещал жениться на мне и сказал, что я могу не волноваться. Но, знаешь, что он сделал буквально той же ночью?
– Нет, крошка, не могу себе представить, – пробормотал Блэки сквозь стиснутые зубы. Мысль о том, что кто-то посмел опозорить Эмму, приводила его в бешенство. Впервые в жизни он испытывал желание кого-то убить. Эмма внимательно посмотрела на него и тихо сказала: