Сотерис
Шрифт:
Маша продолжила оживленно беседовать с тетей Зиной, а Сашка с Андреем от нечего делать принялись рассматривать рисунки. Стиль им понравился. Каждый рисунок выполнялся несколькими точными, уверенными штрихами, но схватывал в человеке главное.
На рисунках были изображены исключительно человеческие лица — ни зверей, ни строений, ни пейзажей, только люди. Здесь была Сашкина мама, еще совсем молодая, и тетя Зина, как есть сейчас, и Андрей, и множество каких-то незнакомых людей, и всё это рисовалось быстро, точно и уверенно. Был здесь и Сашка. Андрей состроил глумливую
Среди большого количества самых разнообразных людей ребята увидели рисунок, отличный от других. На огромной голой скале был изображен замок. Не тот, что видел Сашка семь лет назад и потом еще зимой в библиотеке. Нет, совсем другой. Даже не замок — крепость. Рисунок крайне заинтересовал Андрея и, пробормотав вполголоса «Ну-ка, ну-ка!», тот сунулся было рассмотреть его поближе, но в этот момент в окно что-то стукнуло, и на карниз опустилась черная птица. Это был ворон.
— Кыш, кыш! — закричала тетя Зина, махая руками в его сторону. — Вот ведь повадился, проклятый!
Ворон глянул на нее острым глазом, сунул в комнату на секунду голову и снялся враз, будто его и не было.
— И давно он так повадился? — провожая взглядом птицу, спросил Сашка.
— Да уж дня три, — пояснила тетя Зина. — Так и лезет, невозможно окно открыть!
Говорила она по-прежнему с придыханием, но слова выговаривала чуть по-другому, и Сашку уже не корёжило от одного только звука ее голоса.
Андрей с Машей переглянулись. Они сразу стали прощаться, попрощался и Сашка. Покинув корпус санатория, трое друзей пошли к выходу по усыпанной сосновыми иглами аллее. Пнув шишку с дороги, Андрей спросил деловито:
— Итак, что мы имеем?
— Полный облом имеем, — вздохнул Сашка. — Не похоже, что она нас когда-либо вспомнит. Хотя мы у нее на рисунках и есть. А пока не вспомнит, нам нипочем не узнать, куда на самом деле должна была закинуть нас железная книга.
— Хочу заметить: ваша тетя Зина — недюжинный талант, — сказала Маша. — Чтобы так рисовать, надо видеть человека насквозь.
— Так она и видела, — сказал Сашка. — Она ж психиатром работала!
— Короче, съездили зря, — сказал Андрей. — Ничего полезного не узнали.
— Только вот птичка эта… — Маша сделала рукой неопределенный жест. — Сашка, это же ворон, да? — спросила она. — Вроде того, на которого лаял Макс.
— Угу, — кивнул Сашка. — Похож.
— Тогда лучше считать, что это он и есть, — сказала Маша. — С некоторых пор, я не верю в такие совпадения.
— Ну вот, — помрачнел Андрей. — Только высунешь нос, тут же твари всякие виться начинают! Уверены, что это та самая ворона? — требовательно спросил он.
— Если б ворона, — сказал Сашка рассудительно. — Они куда чаще встречаются. А вот ворон, да еще такой крупный и приметливый… Да, точно он!
— А может, это Джокер полинявший? — выдал Андрей версию. — Тогда поймать, скрутить башку, и все проблемы! Или из рогатки его…
Он обвел взглядом чуть качающиеся под ветерком кроны сосен и окружающие аллею кусты.
— По Джокеру ты у нас спец, — откликнулся
— Всё, сегодня же смастерю рогатку, — после некоторого размышления заключил Андрей. — Сашка, у тебя резина есть?
— Есть старая велосипедная камера, я тебе отдам.
Андрей оживился.
— Отлично, отлично! Тогда еще подберем правильную веточку, потом обстругаем… Подождите-ка!
Андрей свернул с аллеи и нырнул в заросли. Несколько минут он ворочался там, путаясь в кустарнике и бормоча что-то себе под нос, затем снова нарисовался на аллее.
Подняв над головой найденную ветку и размахивая ею, как дирижерской палочкой, Андрей с выражением произнес:
Душа бесхозная скучалаПо оперенью.Душа безмозглая мечталаО воплощенье. И, безутешная, взывалаК небесным силам.Она, конечно же, не знала,О чем просила!— Поэт, — сказала Маша. — Пушкин, Александр Сергеевич, не твой родственник?
— Зато в тему, — сказал Андрей, стряхивая с себя листву и иголки. Он вдруг ощутил зверский голод. — Пошли быстрее, — поторопил он. — У меня ноги подкашиваются, так есть хочется!
Ребята тронулись дальше, к высокой чугунной ограде, за которой виднелась остановка.
— Слабак, — сказала Маша. — Два часа как из дома, а уже еле ноги волочишь. Надо тебя отправить на недельку в наш спортлагерь — там сделают из тебя человека.
— Я не слабак, — заметил Андрей сердито. — Это у меня обмен веществ термоядерный. А что за лагерь? По айкидо, что ли?
— Общей физической подготовки, — сказала Маша. — Там всё есть. А насчет твоего обмена это чушь. Вот съел ты завтрак и что ты сделал на этой энергии? Прошел пару километров? А может, задачки трудные решал? Вот и сравни эффективность — если я на одной сосиске могу идти полдня, то тебе ее хватит максимум на одеться да выйти из подъезда.
— Ну, вот такой я! — надулся Андрей. И со вздохом признался: — Люблю поесть. А на голодный желудок могу только лежать.
— Прорва, — заключила Маша. — В твоем случае проще спускать продукты в туалет, всё равно толку с них нет. Коэффициент полезного действия как у паровоза.
— А что, в этом году ты в лагерь не едешь? — поинтересовался Сашка.
— В этом году нет, — сказала Маша. — В этом году я вместо лагеря еду в Грецию.
— Кстати, насчет деда, — прервал ее Андрей. — Он звонил мне сегодня перед уходом, просил зайти. По-моему, он что-то раскопал.
— Что именно? — спросила Маша.
— Что-то про мою бабку. Он, кстати, в библиотеке не работает больше. Выперли его после той истории с книгой. Видимо, он всех там достал, пытаясь доказать, что самая редкая в хранилище книга подменена ее полной копией.