Сотня тысяч граммов благородных металлов
Шрифт:
– Вы большой знаток по части мораториев, - грустно-ядовито подхватил Берг.
– А вот природа, к счастью или к несчастью - нет. Опыт...
– он вдруг замолчал, и насторожившийся Холин едва разобрал, как он
– Он взглянул на недоумевающего гостя, вздохнул, и бледность мало-помалу оставила его лицо.
– Ведь могло случиться так, что мощное воздействие извне вдруг включило в человеческом организме давно забытый, "молчащий" механизм, и он начинает работать, предохраняя от всего, реконструируя все повреждения, компенсируя все потери... И теперь надо, не рискуя взбудоражить человечество напрасной надеждой...
В небе над маяком загудел двигатель аэротакси.
– Ну вот теперь все, Николай Андреевич, - словно проснувшись, Берг забрал сумку и пошел к двери.
– Не знаю, как скоро нам придется увидеться.
– Так что же вы мне все-таки ответили?
– спросил наигранно шутливым тоном Холин. Неясная, как тень пролетевшей машины, тревога скользнула по его душе.
– Ничего, - остановившись у самой двери, Берг помолчал, потом шагнул в проем, и уже с лестницы донеслось: - Ничего. Еще долго ничего... кроме того, что если путь далек, то проводник идет так же долго, как странники...
Когда Холин обернулся за своей сумкой, он увидел, что там лежит коробка. Осторожно, словно боясь чертика на пружинке, он приподнял крышку. Крупная, очень старая черепаха медленно втянула под панцирь голову и морщинистые лапы. "Человек не может вечно быть один", - вспомнил он фразу спортсмена, сказанную так тихо, почти неслышно.
Человек шел по пустыне, подобрал крохотного, помещающегося на ладони черепашонка, и с тех пор всюду возил с собой. Сколько сменилось коробок? А черепаха все та же, только подросла.