Сотворение мира

Кьюн Мэрая

На этих словах мужчина влетел в комнату своей дочери. Его бешенный взгляд бросился на Лизу. Дыхание было учащенное, ноздри раздуты, он словно бык на корриде, где красная тряпка его дочь, пытающаяся разомкнуть глаза после сна.

– Какого черта ты еще спишь? – начал он кричать на дочь – ты видела который час?

– Пап, у меня выходной – дрожащим голосом начала произносить Лиза, и каждое новое слово она произносила громче – я что не могу поспать в свой выходной?

– Выходной бывает лишь у тех, кто работает,

а ты, нахлебница, на мои деньги живешь.

Лиза старалась сдерживать слезы, но чем сильнее было стремление их сдержать, тем с большей вероятностью они хлынут из глаз бедной девочки и перерастут в истерику.

– Мне шестнадцать! Мне законодательство не позволяет работать полный рабочий день! – надрываясь произносила Лиза.

– Ты еще отцу перечишь?

Он закрыл дверь в комнату девочки. Просверлил яростным взглядом Лизу. И злостным полушепотом начал говорить ей:

– Да чтоб я в своем доме без своего же разрешения и писка твоего не слышал.

Он собирался подойти к Лизе, но его взгляд упал на рабочий стол. За этим столом Лиза делала уроки, что задавали на дом в школе. На абсолютно чистом столе, где были в аккуратные стопочки сложены учебники и тетрадки, стоял пустой стакан. Этот стакан вовсе не создавал беспорядка, но отцу так не показалось. Он перекосился. Правый глаз начал дергаться, как при нервном тике. Отведя голову немного в сторону, он будто бы себе пробормотал:

– Порядок на столе, порядок в голове. А у руководителя фирмы должен быть порядок в голове. Иначе это плохой руководитель. Я этого не допущу.

Он вновь посмотрел на Лизу, которая пыталась немного спрятаться под одеялом. Свирепый взгляд отца не делал его лицо буйным, он внешне был абсолютно спокоен, он как убийца со стажем. Он не отрываясь смотрел прямо в глаза Лизе, а правой рукой указал на стакан, стоящий на столе:

– Это что такое? – спросил отец – почему этот стакан находится здесь, а не на кухне?

Неведомый страх поселился в Лизу, она боялась произнести что-то лишнее, что-то, что не угодит отцу. И вновь дрожащим голосом стала оправдываться:

– Я просто вчера водички попила.

С каждым своим словом Лиза проваливалась в невылазную яму собственного стыда и страха.

Отец же сохранял внешнее спокойствие, но с холодным и убийственным взглядом, он продолжил говорить:

– Я не спросил тебя, чем ты вчера занималась. Я задал конкретный вопрос и хочу получить на него четкий ответ: что этот стакан здесь делает?

– Я не знаю – робко ответила Лиза.

Отец нервно улыбнулся. Нет, это не улыбка та, что дарит любящий человек, это предупредительная реакция перед нападением, эта улыбка хищника.

– Знаешь, мне это все надоело.

Он произнес фразу спокойным голосом, посмотрел на Лизу и не увидел никаких эмоций кроме страха и негодования. Что может сильнее раззадорить хищника? Только страх.

Теперь уже крича, он повторил:

– Мне все это надоело!

Он резко схватил стакан со стола, и размахнувшись, бросил стакан в стенку, что тот разбился вдребезги.

Отец вылетел из комнаты, а Лиза, ошарашенная, лежала в постели и пряталась под одеялом. Через мгновение сердитый отец вновь появился в комнате девочки, в этот раз у него в руках были венок с совком и тонкий прут. Он бросил на середину комнаты совок с веником, а сам присел на стул. Властно и надменно произнес:

– Почему ты до сих пор в постели? Убирай осколки.

– Я потом уберу – ответила Лиза.

Эти слова привели в ярость мужчину. Он соскочил со стула и стремительно направился к Лизе. Он одернул одеяло, за которым пряталась Лиза, и швырнул это одеяло на пол. Замахнулся правой рукой и нанес удар розгой по юному телу девочки. Она лежала в розовой пижаме: короткой маечке и шортах. В это же мгновение на левом плече проявился красный след от удара. Отец схватил Лизу за руку и потащил вон с кровати. Он снова замахнулся, чтобы совершить удар, но слова Лизы его остановили.

– Если еще раз ударишь меня, я позвоню в горячую линию. Сюда явятся органы опеки и отберут у вас родительские права – смелым, но истеричным голосом начала говорить Лиза – а потом приедут журналисты и снимут отличный репортаж или напишут статью про неблагополучную семью короля уральских драгоценных камней. Как ты думаешь это понравится твоим акционерам? Наверняка цена акций возрастет!

Отец слушал и приходил в неприятное удивление. Он опустил руку, в которой была розга. Подошел максимально близко к Лизе, и посмотрев ей прямо в глаза, начал шепотом произносить:

– Знаешь, девочка моя, нет ни одной проблемы, которую невозможно решить в нашей стране с помощью денег. Я занесу по белому конверту с приятной суммой и твоим журналистам, и твоим органам опеки, и все дружно забудут и тебя, и твой звонок в горячую линию.

– А у меня свидетели есть – сквозь слезы заявила девочка.

– Кто? – холодно спросил отец.

– Медсестра. Когда ставила мне укол, увидела следы от ударов.

– Что ты ей сказала? – также холодно спросил отец.

Но Лиза промолчала. Она отвела глаза в сторону. Отца это разозлило, он крикнул:

– Что ты ей сказала?

Лицо Лизы побагровело, оно стало мокрым от слез. Она снова посмотрела заплаканными глазами на отца и ответила на повышенном тоне:

– Ничего! Ничего я ей не сказала!

Мужчина уцепился правой рукой в лицо Лизы. Он крепко держал ее в области нижней челюсти. Он злостно высказался:

– Вот и молчи, тварь!

После чего отвесил Лизе пощечину, да так сильно, что девочки свалилась на пол. Сам же он отправился на кухню, посеяв боль и непонимание в комнате подростка.