Сотворение мира

Кьюн Мэрая

Лиза, полусидя на полу, долго плакала. Ее истерика была сильной и непрерывной. Порой, она задыхалась от того, что учащенно выдыхала. Она задавалась вопросами. За что с ней так поступил отец? Что она сделала за утро плохого, что он хотел высечь ее розгой? Неужели его так беспокоит беспорядок в комнате? Хотя здесь нет никакого беспорядка. Здесь только стакан? Стакан – причина его ярости? Нет. Он уже пришел злой. До этого слышны были крики про то, что его кто-то обманул. Неужели неудача в бизнесе его так расстроила? Ну хотя это нормально. Все бы расстроились, если бы потерпели неудачу в бизнесе. Но зачем бить и ругать своего ребенка? Неужели она просто попала под горячую руку разгневанного человека?

Наверное, так бывает у всех людей. Но у Лизы это бывает часто. Отец постоянно вымещает свою злость на девочке. Но почему?

4

Выходные прошли тихо. Не было скандалов. Не было общения как такового. Отец улетел в Москву разбираться со своими китайскими партнерами. А мать тоже куда-то уехала. Сказала, что к сестре. Лиза на два дня осталась дома одна. Это было одновременно прекрасное и ужасное время. Прекрасное оно было тем, что ее никто не ругал, никто не донимал, никто не бил. Она была в одиночестве. И в этом одиночестве она была защищена от внешнего мира. Но ее мог уничтожить внутренний мир. Одиночество – хороший повод поразмыслить. Она могла вновь погрузиться в пучину непонимания, почему с ней так жестоко обращается отец. И в этих мыслях вообразить себе, что лучший выход из этой ситуации – суицид. В такие психологически тяжелые моменты нельзя оставаться наедине с собой. От грустных мыслей Лизу отвлекла обязанность сделать домашнее задание на понедельник. И она погрузилась в мир задач и упражнений по физике и русскому языку, а также в мир русской литературы девятнадцатого века. Вот так и прошли ее выходные.

Отец с матерью должны вернуться в среду. Отличный повод, чтоб не идти в школу. Все равно никто не проверит. Но Лиза пошла. Она была дисциплинирована. Нет, это не последствия родительского воспитания, это боязнь, что кто-то узнает об этом воспитании. Она всегда выполняла все домашние задания, никогда не прогуливала, была очень послушна и покладиста для учителей. И все это для того, чтобы создать иллюзию, что в их доме царит спокойствие и уют. Что каждый вечер она не выслушивает беспочвенные претензии и не страдает от психологического насилия, а слушает Шопена и Моцарта в кругу любимых родных. Лиза верила, что своим поведением она создала нужный образ. Как было на самом деле? Никому неизвестно. Точнее никому неинтересно. Кому какое дело, как дома обращаются с девочкой. Учителя должны учить, и заниматься учением детей только в пределах школы. Вне школы у них своя личная жизнь, свои заботы и мысли, которые точно не заполняют проблемы учеников.

Занятия в школе начинаются с девяти утра. Рядом с домом Лизы нет школ. Ей приходится ездить на автобусе в другой район, чтобы посещать школу. Лиза и ее родители проживают в элитном жилом комплексе. На территории комплекса есть салоны красоты, фитнес залы, косметические клиники и бутики модной одежды. Здесь нет школ и детских садов, как в обычных спальных районах. Местные жители своих детей не водят в детский сад. Дети их либо проводят время с нянями, либо в центрах раннего развития. Родители, чьи дети достигли школьного возраста, определяют своих чад в элитные гимназии. Две такие гимназии расположены в центре города, другая за пределами города и является неким пансионатом. Сюда отправляют детей на триместры. Дети учатся два с половиной месяца. Здесь обучают не только общим образовательным предметам, но также еще верховой езде и светскому этикету. После двух с половиной месяцев обучения гимназистов отправляют домой на двухнедельные каникулы. И так весь учебный год.

Школа, в которую направляется Лиза, является обычной районной школой. Здесь учатся дети обычных рабочих, офисных менеджеров, бюджетников, представителей сфер торговли и услуг. И работают здесь вовсе не титулованные учителя. Лизу перевели в эту школу три месяца

назад. Здесь она еще новенькая, поэтому имеются определенные проблемы в общении со сверстниками. Это напряжение спадает с каждым днем, и возможно, скоро вовсе исчезнет. А пока всплывает каждый раз, когда Лизу вызывают к доске.

– Так. Задачу решит…задачу решит… кого бы вызвать? О! Иващенко, давно у тебя никаких оценок не было. Давай к доске – произнесла женщина с приятным добрым лицом и забавной прической.

Лиза поднялась со стула и подошла к доске. Вслед за ней проследовал шлейф недружелюбных и завистливых взглядов одноклассников. Белым мелом на зеленой школьной доске были написаны условия задачи «на выход продукта». Лиза посмотрела на доску, шепотом прочитала условия и после принялась что-то писать на доске. Она выцарапывала какие-то химические формулы на доске. Учительница внимательно следила за действиями Лизы. В какой-то момент она обратилась к девочке:

– Ну что как рыба молчишь? Проговаривай все, что пишешь на доске.

Лиза кивнула. И не поворачиваясь к классу лицом, ведя записи на доске, начала говорить:

– Первым делом составим схему получения серной кислоты.

– Так, продолжай – перебила учительница Лизу.

Лиза продолжила:

– Теперь рассчитаем долю серы… получилось 144 грамма.

– Так, правильно – медленно произносила учитель – что дальше?

Лиза хотела приступить к расчету теоретического выхода продукта, но прозвенел звонок. Звонок – для учителя. Поэтому Лиза продолжала стоять у доски и выводить решение. А для одноклассников будто и не существует этого правила. По звонку они быстро покидали учебники и тетрадки в рюкзаки и побежали в столовую. Учителю оставалось недовольно покачать головой, выдохнуть и смириться с таким неприятным положением дел. Она посмотрела на Лизу, на послушную девочку, улыбнулась. Ведь хоть кто-то ведет себя как представитель рода Homo sapiens. Она облегчено обратилась к Лизе:

– Можешь больше не писать. Я вижу, что ты знаешь. Я поставлю тебе отличную оценку за сегодняшний урок.

Лиза еще раз кивнула. Положила мел и отошла от доски.

– Спасибо – скромно сказала Лиза.

Подошла к своей парте, аккуратно и не спеша стала складывать учебные принадлежности в сумку. А учитель не отрывала глаз от ученицы. Она как будто в ней что-то разглядела. То ли учителя подкупила покладистость девочки, то ли порадовали знания в области химии, а может она и вправду что-то разглядела. Женщина, улыбаясь, обратилась к Лизе:

– Сегодня начали составлять списки участников муниципального этапа школьных олимпиад, и я тебя хочу внести в этот список.

– Анна Викторовна, спасибо, но я вынуждена отказать – сказала Лиза.

– Почему? У тебя неплохие успехи в освоении химии. Даже если ничего не выиграешь, получишь хотя бы бесценный опыт. Я настоятельно рекомендую участвовать в олимпиаде.

– Опыт чего? Участия в олимпиаде? Вы думаете мне этот опыт реально пригодится в жизни?

– Лиза, ты еще маленькая и многого не понимаешь. Ты не можешь знать, что тебе действительно пригодится в жизни, а что нет.

– Ну олимпиады то здесь причем?

– Лиза…

– Хорошо – перебила девочка учителя – допустим, олимпиада – это что-то очень важное для жизни, но не по химии же.

– А что тебя не устраивает в химии?

– Анна Викторовна, мне очень нравится этот предмет. Я люблю решать задачи, я очень люблю, когда вы нам даете на самостоятельных работах цепочки превращений. Но я не могу участвовать в олимпиаде по химии. Ведь, если я буду участвовать, то мне придется готовиться к олимпиаде. А я не должна много времени уделять химии. Я должна время уделять экономике и чуть-чуть математике. Мне после школы на экономический поступать.