Соучастники
Шрифт:
В общем-то Келли была не прочь посмотреть на этого мистера Парадизо. Насколько она поняла, старик платил Хлое пять тысяч долларов в неделю, чтобы она приезжала по первому вызову и принадлежала только ему. Огромная сумма за непыльную работу, чуть ли не вдвое больше, чем получала Келли, демонстрируя купальники и нижнее белье. Хлоя постоянно твердила, что устала обдумывать, как бы ей еще развлечь старого хрена, но не бросала его, и не только из-за пяти тысяч в неделю. У Хлои были деньги; она заплатила наличными за квартиру в центре города, с видом на реку.
Келли ни о чем не спрашивала, но
— Знаешь, какая у него любимая забава и от чего он ловит кайф? — спросила Хлоя. — Он без ума от чирлидеров, заводных девчонок из групп поддержки. Я придумала целую программу, но старые приемчики уже приелись.
— Так что же, мы встанем перед ним и будем кричать спортивные речовки? — полюбопытствовала Келли.
— Мы встанем перед телевизором, по обе стороны от экрана, пока он будет смотреть на видео футбол с участием команды Мичиганского университета. У него сотни кассет, но лишь тех, где выигрывает команда Мичигана. Сегодня вечером он хочет насладиться финалом 1998 года на Розовый кубок между сборными Мичигана и штата Вашингтон. Потом он поставит паузу, и мы начнем его заводить. У нас будут короткие плиссированные юбочки. Тони всегда мечтал иметь дело с настоящими мичиганскими девушками-чирлидерами. Он даже отправил Монтеса в Энн-Арбор, чтобы тот попробовал уговорить пару девушек проделывать эти штуки раз в неделю. Он и тогда был готов платить им сполна.
— А кто такой Монтес?
— Я же тебе про него рассказывала.
— Его слуга?
— Нет, слуга — Ллойд. Они оба чернокожие. А Монтес у Тони — помощник номер один, он ухаживает за стариком и достает для него разные вещи.
— В каком роде?
— Вроде меня. Он отыскал меня через Интернет. Ну вот, Монтес попытался раздобыть парочку настоящих чирлидеров и привести их сюда. Конечно, он классный парень, но очень смахивает на сутенера в деловом костюме. Так что первые девушки послали его куда подальше. Он попросил, чтобы они продали ему свои юбки, и они снова его послали. Тогда он заказал в ателье две юбочки моего размера. Плиссированные, бледно-желтые с синим. А я сочинила речовку: «Станешь желтым, как маис, мы тебя опустим вниз. Мы — цыплятки, мы вдвоем, и тебя мы заклюем». Тони любит речовки «с перчиком». «Мы — великая десятка, мы игривые котятки». А затем нужно дважды хлопнуть в ладоши. «Рот пошире разевай, кое-что нам подставляй».
— Ну да, — сказала Келли. — У тебя есть свитера с зашитыми в них маленькими мегафончиками?
— Обычно я раздеваюсь до пояса. Выступаю топлес.
— Нет уж, это не для меня. Предложи кому-либо еще.
— Одна моя знакомая любит такие штуки, но она на неделю уехала из города. Я надеюсь, — продолжила Хлоя, — Тони скоро надоедят чирлидеры, или однажды он перевозбудится, его моторчик, наконец, забарахлит, и он уйдет в иной мир с улыбкой во весь рот.
— А я думала, он тебе нравится.
— Нет, я вовсе не жду его смерти. Просто не могу себя побороть, и у меня смешанные чувства.
— Он тебе что-нибудь завещал? — предположила Келли.
— Нет. Это исключено, даже будь я монахиней. Тони — вдовец, у него три замужние дочери, внуки и сын — настоящий придурок.
— Но он тебе все равно что-то оставит, — уверенно заявила Келли. — Вот почему ты от него и не уходишь.
Хлоя сделала затяжку, выпустила кольца дыма и ответила:
— Он не говорит мне, что именно оставит, но по-моему, он открыл на мое имя страховой полис — такой же, какой долгое время был у него, а недавно он перезаключил договор страхования в мою пользу, то есть сделал бенефициаром. Если бы он выписал страховку на свое имя, ему, принимая во внимание его возраст, могли бы отказать.
— И ты думаешь, там уйма денег?
— Вполне возможно. Он сказал, что нашел хорошего консультанта по финансовым вопросам и я буду обеспечена на всю жизнь. По-моему, речь идет примерно о пяти миллионах, если этого хватит для достойной отставки.
— Так у него есть полис?
— Он не хочет, чтобы о нем пронюхал Тони-младший. Возможно, вначале договор был заключен в пользу сына, если речь действительно идет о страховке. Но что еще это может быть?
— А где находится полис?
— В депозитной ячейке банка.
— У тебя есть ключ?
— Ячейка на имя Монтеса Тейлора.
— А, того типа, — откликнулась Келли, — который похож на сутенера в деловом костюме. Ты ему доверяешь?
— В ячейке лежат мои бумаги, а не его. Тони умрет, а Монтес проследит, чтобы я их получила. Все, что там есть. Чего рожу корчишь? Тони ему доверяет. Говорит, что Монтес ему как сын, хотя он и цветной. Тони политкорректен, и тут к нему не подкопаешься. А Монтес — клевый парень, ему чуть за тридцать, и он симпатичный. Он повсюду возит Тони; целых десять лет таскает его на все игры с участием Мичиганского университета. Тони обещает оставить Монтесу дом, ведь никто из его детей не желает жить в Детройте. Это особняк в Индиан-Виллидж, за Джефферсоном, неподалеку отсюда.
— А он дорого стоит?
— Точно не знаю. Будь он на Блумфилд-Хиллс, то легко потянул бы на пару миллионов.
— У него есть слуги?
— Приходящие служанки. Я упоминала тебе о его домоправителе Ллойде? Он не такой старый, как Тони, но тоже в годах. А на вид нечто среднее между дядюшкой Беном с упаковки риса и Рыжим из комиксов. Каждый вечер, когда Ллойд желает старику спокойной ночи, Тони окликает его: «Ллойд, уложи-ка ты меня сегодня». Тот возвращается и ведет его в спальню: «Осторожнее, мистер Парадиз».
— Ты тоже называешь его «мистер Парадиз»?
— Только когда хочу подлизаться. А Монтес и Ллойд к нему иначе не обращаются. Старый хрен это любит.
— И он еще может… Ну, ты меня понимаешь, — вести себя как мужчина?
— Иногда, если ему кажется, что он в полном порядке. Вообще-то его конек — полизать у меня между ног. — Хлоя сняла темные очки и с надеждой посмотрела на подругу-модель. — Я рассказывала Тони о тебе. Дала понять, что ты прикольная, с юмором, элегантная, интересная.