Соучастники
Шрифт:
— Надежная, преданная…
— Любящая дочь и заботишься о своем отце.
— Знаешь, — отозвалась Келли, — если тебе удастся отложить развлекаловку до завтра и если мне не придется отплясывать топлес…
Они выехали по шоссе 94 и направились в сторону детройтского метро. Перед фарами «джетты» кружился снег. Келли разогналась до шестидесяти миль, беспокоясь, успеет ли она довезти отца в аэропорт, а он наслаждался поездкой и болтал без умолку. В сумке у него булькала четвертинка водки. В дорогу он надел нейлоновую куртку, соломенную шляпу и
— Чем?
— Она заботится об одном старике. Ухаживает за ним.
— Старики никогда не платят. Откуда у нее деньги, чтобы снимать с тобой квартиру, даже если у вас все расходы пополам?
Келли надоело изображать примерную дочь, живущую вместе с хорошей подругой.
— Это ее квартира. Она заплатила за нее четыреста тысяч наличными.
— Господи боже, папаша оставил ей такое состояние?
— Нет, сама заработала. Служила в эскорте.
— Что?
— Была девушкой по вызову. Начинала с сорока пяти баксов за час, а потом ее сняли для «Плейбоя», и ставка подскочила до девятисот.
— За один час?!
— Да, и плюс чаевые. Три тысячи за ночь. Но она плюнула на все и ушла развлекать старика.
— Господи боже, — повторил отец Келли, у которого осталось, быть может, десять долларов из шестисот, выданных дочерью. — И ты меня с ней не познакомила?
2
Ричард Харрис позвонил Делсе на дом в шесть утра, когда еще только начало светать. Делса расхаживал по кухне в шерстяном свитере и трусах, ожидая, когда вскипит кофе. В доме было холодно. Харрис сообщил, что пожарным пришлось оградить место преступления от посторонних. Пока там все задымлено, залито водой, стекла выбиты.
— Жертвы есть? — спросил Делса.
— В подвале три мертвых парня, мы видели их через окно. Тебе придется обойти это логово сзади, но ступай осторожней: там полно грязи и собачьего дерьма. Около дома питбуль, и он трясется от страха! Представляешь, питбуль трясется от страха. В гостиной — собачий топчан, телевизор с большим экраном, игровая приставка, книга для раскрасок, цветные мелки и агрегат под названием «Любовные качели», еще в упаковке. Ну ты же знаешь, о чем я говорю?
— Да, я о нем слышал, — ответил Делса.
— Я принесу инструкцию и покажу, как он работает.
— Те трое парней по-прежнему в доме?
— Ага, но они в нем не жили. Домишко старый, на две семьи, в двух кварталах к западу от стадиона «Тигр», сразу за пустым домом. В другой его половине живет Розелла Мэнсон — тридцать четыре года, мулатка, крепкая такая бабенка. Она говорит, что сгоревшую квартиру снимал некий Орландо. Ему лет двадцать пять, худощавый, светлый, мулат; зачесывает волосы назад дорожками. Он проживает со своей девушкой Тенишей.
— Дети у них есть?
— Нет, зато у Розеллы их трое, и все маленькие, самому старшему еще нет семи. Она вызвала пожарную команду примерно в четыре часа утра и вывела детей из дома. А теперь вернулась и собирает вещи, чтобы выехать оттуда.
—
— Сперва я подумал, что они братья. Понимаешь, пожар начался там, внизу, и они сильно обгорели и все в волдырях от ожогов. Ты ведь знаешь, как бывает, когда слезает кожа. Но у них татуировки; по-моему, они мексиканцы, какая-то юго-западная банда. Спросил Розеллу, видела ли она их. Нет, у нее своих дел хватало, но она намекнула мне, что ее сосед Орландо торгует травкой. А значит, можно полагать, у них была разборка.
В трубке послышался треск. Делса на минуту отвлекся и налил себе кофе.
— Их застрелили?
— Раздели и размозжили затылки выстрелами, всем троим. А одного еще и распилили на куски. Пила валяется там же в подвале, обгоревшая, но новенькая, и рядом с ней — коробка. Эксперт говорит, на зубцах следы тканей и крови. Представляешь? Распилили человека на пять частей, я так думаю. Но почему убийцы не закончили работу и не расчленили двоих остальных?
— А по-твоему, почему? — спросил Делса. — Представь, что ты вымазался в крови того парня. По-моему, когда его расчленили, кто-то сказал: ну и черт с ним. Но был ли это Орландо? Вот вопрос. Он торгует травкой или покупает ее по своим каналам? Тут какая-то нестыковка. Он приводит троих парней в подвал — неужели сам, в одиночку? Заставляет их раздеться, стреляет каждому в затылок, а затем поджигает свой дом. Что-то не вяжется.
— Я вижу, куда ты клонишь, — заметил Харрис.
— Ну и соседка, — продолжил Делса. — Розелла Мэнсон. Попроси ее рассказать о той подружке, Тенише. Может быть, они любят вместе пить кофе. Может быть, Тениша брала к себе ее детей поиграть в видеоигры и порисовать. Ты же сказал, что там есть книжка-раскраска. Ричард, добудь нам Тенишу как можно скорее.
— Не вешай трубку, — сказал Харрис. Через полминуты он заявил: — К нам подъехали двое ребят из шестого подразделения и Мэнни Рейс из отдела особо тяжких преступлений.
— Возможно, Мэнни сумеет опознать троих убитых, — сказал Делса. — Как по-твоему, во сколько их убили?
— Этих мексикашек? — переспросил Харрис. — Вчера, поздно ночью; они находятся в разных стадиях трупного окоченения. Скоро их заберут в морг. Фрэнк, судмедэксперт Вэл Трабуччи, ты его знаешь, сфотографировал трупы и сложил части расчлененного тела. Я спросил: «Зачем ты это делаешь?» А Вэл пояснил: «Хочу убедиться, что они подходят одни к другим». Вот мы влипли, да?
Фрэнк Делса, тридцати восьми лет, возглавлял седьмое подразделение в отделе убийств детройтского управления полиции. После смерти жены он уже почти год жил один в доме на восточной окраине города. Он прожил с Морин девять лет; детей у них не было. Морин тоже служила в детройтской полиции, она была замначальника отдела преступлений на сексуальной почве. Они были женаты уже девять лет, когда решились, наконец, завести детей, пока не поздно. Морин было почти сорок, на три года больше, чем Фрэнку. Она пошла к гинекологу, и у нее нашли рак матки. С тех пор самым тяжелым временем для Фрэнка сделалось возвращение домой, где его встречала лишь гулкая тишина.