Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.
Шрифт:
Хаммерштайн деликатно обошел эти проблемы, хотя и признал, что некоторые опыты (в частности, с дистанционным взрывателем) не привели к ожидаемым результатам. Просьба о поставках новой аппаратуры была им вежливо отклонена, потому что, по словам Хаммерштайна, «все, что мы имеем, все это находится в Томке». Правда, он признал, что в Германии ведутся лабораторные опыты по синтезу новых ОВ, но они держатся в секрете.
«Как только будут получены результаты, я даю гарантию, что эти результаты дойдут до Томки. У нас нет повода скрывать перед русской армией наши достижения», — заверил Хаммерштайн.
Действительно, начиная с 1928 г. в ведущих лабораториях Германии было опробовано около 10 тысяч различных химсоединений.
Аналогичной была реакция и на два других советских предложения. Первое касалось советского участия в научных работах, проводившихся в Германии. Для этого предлагалось направить советских специалистов по химии в качестве ассистентов немецких ученых. Хаммерштайн предложил сделать это в будущем, сославшись на необходимость получения предварительного согласия этих ученых.
Во втором предложении речь шла об организации общего института в Берлине, где обе стороны занимались бы научной работой, а полученные результаты испытывали в «Томке». Хаммерштайн ответил:
«Эта мысль хороша и это было бы очень полезно, будь то возможно. Но, первое — это стоило бы очень много денег и, второе — было бы трудно сохранить секретность. <…> Нам, кроме того, не удалось бы привлечь к участию в работах института наших лучших ученых, от которых мы зависим. Поэтому, я думаю, нам следует пока ограничиться тем, что мы оба в состоянии сделать. Что это, к сожалению, немного — в этом я вполне согласен с господином Фишманом, но, к сожалению, не вижу возможности расширения работ в настоящее время».
В советских архивах сохранился документ — проект создания специальной военно-химической лаборатории, научным руководителем которой должен был быть немецкий химик, а административным директором — представитель наркомвоенмора. К работе лаборатории должны были быть привлечены 5 ассистентов-немцев, а остальной персонал — укомплектовываться из советских специалистов. В документе говорится, что
«назначением лаборатории с привлечением крупных немецких специалистов по ОВ является:
1) Обучение наших работников методам научной работы немцев по военно-химическому делу.
2) Получение высокой научной консультации по особо сложным вопросам военно-химической техники.
3) Усовершенствование старых и открытие новых средств химической борьбы» [325] .
325
РГВА, ф. 4, оп. 1, д. 1259, л. 6.
Основное внимание в работе лаборатории должно было быть направлено на синтез новых препаратов, изучение действия ОВ на организм человека, выработку рациональных методов анализа ОВ, проверку технических условий для приемки ОВ, резины и активированного угля, а также на разработку новых дегазирующих веществ. Однако идею создания совместного химинститута в Берлине немцы отклонили.
Несмотря на отсутствие у немцев желания или возможности для расширения и углубления совместных работ у советской стороны дела в этой области шли не плохо, особенно если учесть, что пришлось начинать практически с нуля, поскольку имевшиеся в СССР заводы по выпуску боевых химических средств безнадежно устарели, а сохранившиеся после Первой мировой войны 400 тыс. химснарядов имели негодную рецептуру. Постепенно, пусть и с определенными задержками, но химическая промышленность в СССР развивалась. Если в середине 20-х годов был заложен первый завод по производству отравляющих газов («Берсоль»), то в 1931 г.
Значительно пополнились и арсеналы химического оружия. Так, в проекте постановления СТО «О состоянии военно-химического дела» (май 1931 г.), говорилось, что в артиллерии в наличии имелось 420 тыс. новых боеприпасов, снаряженных ипритом, фосгеном и дифосгеном, и 400 тыс. старых химснарядов подлежали перезарядке. Были успешно испытаны дистанционные химические снаряды и новые взрыватели к ним. На вооружении авиации находились 8- и 32-килограммовые бомбы, снаряженные ипритом (для заражения местности) и 8-килограммовые осколочно-химические бомбы, снаряженные хлорацетофеном (для поражения и изматывания живой силы противника). На 1 мая 1931 г. в наличии было 7600 8-килограммовых бомб. До конца года планировалось принять на вооружение 50- и 100-килограммовые химические бомбы дистанционного действия (иприт), курящиеся (арсины) и ударные кратковременного действия (фосген). Имелось также 75 комплектов выливных авиационных приборов ВАП-4, и до конца года планировалось поставить еще 1000 таких комплектов. Для снаряжения химических боеприпасов были оборудованы 2 разливочные станции общей производительностью свыше 5 млн. снарядов и бомб в год.
В 1930 г. и первой половине 1931 г. в РККА был проведен ряд крупных химических испытаний, на которых изучались и совершенствовались средства химической войны: ипритные и осколочно-химические снаряды, стойкие ОВ с использованием ВАПов, ядовитые дымы. На всех этих испытаниях проверялись противогазы различных конструкций. Химические войска РККА в 1931 г. состояли из пяти батальонов. Для них военно-химической службой Красной Армии только в 1930 г. были испытаны и переданы на вооружение ядовито-дымные шашки, дымовые шашки, прибор ВАП-4, ранцевый прибор для заражения, фильтр для огневых точек. В это же время в стадии войсковых испытаний находились разборный боевой противогаз, химическая боевая машина, химический фугас, дымприбор для танка, передвижной дымовой прибор, мортира СТО-КСА (35-миллиметровый миномет), новые рецептуры для ВАПов и химснарядов.
Достигнутые результаты были немалыми, но они были далеки от тех целей, которые ставились перед руководством РККА. Поэтому в упомянутом проекте постановления СТО говорилось:
«Учитывая исключительную важность средств химборьбы в современной войне, не ликвидированную в то же время отсталость химвооружения РККА и необходимость добиться решительного перелома в 1931 г. Комиссия Обороны постановляет: Президиуму ВСНХ <…> 2. Приравнять капитальное строительство по хлору, сере, мышьяку и отравляющим веществам к ударным наравне со строительством военной промышленности и обеспечить выполнение в срок заказов на оборудование, завоз импортного имущества, необходимые стройматериалы, рабсилу и техперсонал. Особо усилить темпы строительства по противогазу в целях скорейшего обеспечения потребностей не только РККА, но и гражданского населения».
Это в определенной степени проясняет Неудовлетворенность Москвы темпами и результатами военно-химических испытаний в «Томке».
Поэтому не случайно в ноябре 1931 г. в беседе с начальником генштаба райхсвера генералом Адамом Ворошилов неоднократно подчеркивал, что
«и здесь немецкая сторона могла бы шире поставить исследовательские работы, ввезти для испытания больше всяких средств и активных, и пассивных- <…> В «Томке» есть возможность Вам заниматься опытной работой, как нигде в Европе. Давайте и Вы, и мы этим пользоваться. Мы даем Вам необходимые условия и просим взамен также конкретную материальную компенсацию» [326] .
326
РГВА, ф. 33987, оп. 3, 375, л. 32.