Совершенно секретно
Шрифт:
Глава 13. "Новая Швабия"
Итак, все в конце концов упиралось в эту самую Антарктиду, которая так удачно располагалась совсем рядом с заинтересованной в нее недрах Аргентиной и так далеко от загребущих американцев, сумасшедших немцев и зловредных англичан. Манингу не требовалось быть большим аналитиком, чтобы сообразить, что главным на пороге атомной войны станет вовсе не тот, у кого совершеннее бомба, а тот, у кого этих самых бомб будет больше. Немцы собирались закидать непокорную Британию примитивными "урановыми котлами", не имея возможности и времени раскошеливаться на более тщательные разработки, но их рудники давали слишком мало урана — из десяти тонн руды даже при самой совершенной технологии можно было выжать не более одного грамма урана, тогда как для одной самой простенькой бомбочки требовалось не менее килограмма. У англичан и американцев дело с ураном обстояло ещё хуже, несмотря на более совершенные принципы разработки и методы производства. До войны очень богатые месторождения урана были обнаружены в Конго, но они находились так далеко в джунглях, что только на строительство более-менее приличной дороги пришлось бы ухлопать не менее года, да и то при условии, если
Вскоре от Сото из Америки пришло важное сообщение, что Гитлер направил в Антарктиу свои экспедиции вовсе не для того, чтобы его учёные могли разыскать там остатки ископаемых бабочек для Берлинского музея естественной истории. В первом походе немцами было установлено наверняка, что Земля Королевы Мод буквально нашпигована высококачественным ураном, а вторая "экспедиция" везла с собой уже рабочих, специалистов и разнообразное оборудование для закладки первых шахт. Третьей экспедиции помешала начавшаяся война — англичане внезапно блокировали своим флотом всю Атлантику, и надводным кораблям путь в Антарктиду был закрыт — туда теперь могли прорываться только немногочисленные вооруженные рейдеры, но о регулярном сообщении речи уже не было: подводные лодки были слишком малогрузными для того, чтобы они смогли поддерживать постоянную связь с рейхом и доставлять в него сотни и тысячи тонн необходимой урановой руды. Тайно построить в Антарктиде обогатительные заводы в изменившихся условиях было также невозможно, и потому Гитлер быстро охладел к дорогостоящим "атомным проектам" и запретил заниматься любыми разработками, если они не обещали дать значительных результатов уже через двенадцать месяцев, заявив своим генералам, что верит не в силу нового оружия, а исключительно в силу духа собственных солдат, способных победить и голыми руками. (Впрочем, многие приказы Гитлера его подчиненными никогда не исполнялись, и работы над атомной бомбой продолжали вестись до самого конца войны). "Новая Швабия" захирела, и все привезенное до войны на "базу 211" ценное оборудование осталось не у дел.
Аргентинцы внимательно следили за деятельностью немцев в Антарктиде, и когда началась война, с удовлетворением отметили, что теперь "Новую Швабию" вместе с Новым Берлином можно брать просто голыми руками. В течение нескольких месяцев аргентинские экспедиции, высаженные в разных точках побережья "ледяного континента", собирали образцы геологических пород и делали пробные бурения на различные глубины, а ученые в аргентинских научно-исследовательских центрах изучали их на предмет наличия урановых "россыпей". В результате проводимой работы все яснее становилось, что кроме Земли Королевы Мод с которой и так все было уже ясно благодаря документам, раздобытым Сото, перспективными оказались еще два района — один на берегу моря Уэделла, близ горного массива Земли Котса, и на Антарктическом полуострове в проливе Дрейка. Когда американцы наконец прознали от англичан про антарктический уран, адмиралу Бэрду был дан срочный приказ "застолбить" остальную часть Антарктиды, не занятую пока еще немцами. Но как только самолеты Бэрда появились над Антарктическим полуостровом, оказалось, что он уже далеко не так бесхозен, как представлялось…
…Американцы-янки никогда не относились к южноамериканским народам как к равным себе, но тут вдруг они почувствовали, что столкнулись с силой, с которой невозможно было не считаться. Аргентинцы, начавшие компанию по изгнанию из страны наводивших ранее ужас на все нации мира британцев, не побоялись бы сейчас применить самое натуральное "выкручивание рук" и к любой другой стране в мире, особенно если дело касалось их национального престижа. Но если они оставили в итоге этим самым британцам Фолклендские острова в качестве залога будущих нормальных отношений, то оставлять в залог загребущим американцам они не собирались ничего. Когда адмирал Бэрд вознамерился лично посетить аргентинские станции-базы "Сан-Мартин" и "Генерал Бельграно", ограничивающие собой с разных концов довольно протяженный участок свободного от материкового льда побережья, то ему прямо было сказано (причем от имени самого Президента Аргентины), что эти его визиты — последние визиты как официального представителя США, и поскольку вся территория Западной Антарктиды, простирающаяся от моря Беллинсгаузена до моря Лазарева теперь не что иное, как одна большая военная база Республики Аргентины, то аргентинские вооруженные силы будут без всякого предупреждения уничтожать любого нарушителя невзирая на ранги и национальности.
Оскорбленный таким заявлением до глубины души, адмирал Бэрд принялся готовить вооруженное вторжение на так нагло присвоенную аргентинцами территорию и намеревался стереть их базы с лица земли. Но Манинг, прекрасно предвидя такой поворот событий, заранее блокировал американские "владения", направив к станциям-базам США Мак-Мердо и Литтл-Америка почти весь свой военный флот, включая три гидроавиатранспорта, мгновенно лишив силы адмирала Бэрда поддержки с воздуха. Одновременно президенту Рузвельту по дипломатическим каналам было дано понять, чтобы угомонил своего национального героя, потому что намечающийся конфликт наверняка не принесет никакой пользы абсолютно никому, исключая самих аргентинцев — в случае, если США позарятся на аргентинские владения, на сторону Аргентины встанет практически вся Южная Америка, и возможно даже Мексика, не говоря уж о других неприсоединившихся ни к одному блоку, но сочувствующих Германии странах — а это для американцев означало не просто неприятности, это означало конец всем их перспективным планам на мировую гегемонию по крайней мере в ближайшее десятилетие.
Сохраняя фальшивую улыбку на лице, Рузвельт подозрительно легко согласился с доводами президента Манинга. Американца одолевали сейчас другие, более важные проблемы — например как бы поделикатней разделаться с мировой гегемонией Британской империи не вступая до поры до времени в европейскую войну, и невзирая на явно неуместную агрессивность аргентинцев по отношению к США, он осознавал, что пока должен быть им благодарен хотя бы только за то, что они начали выметать британцев из своей страны, предоставляя американцам неплохой
Тем временем Новая Швабия захирела настолько, что дальнейшее ее содержание было рейху уже не по карману. К 1944-му году на "базе 211" и в Новом Берлине не осталось ни одного немца — одних вывезли в рейх на подводных лодках, другие покинули Антарктиду на самолетах и осели в Южной Америке. Земля Королевы Мод перешла под негласную юрисдикцию Аргентины. Новый аргентинский президент Эдельмирио Фаррел отдал приказ законсервировать почти готовое предприятие в Новом Берлине и стал дождаться покупателей…
Глава 14. Аргентина и "Большая Тройка"
Дожидаться пришлось недолго. С окончанием второй мировой войны в мире четко определились две доминирующие силы — США и СССР, которые вышли из этой войны настолько сильными в политическом отношении, что могли диктовать свои условия всему миру без всяких посредников. Но Аргентине было плевать и на эту силу, и на эти условия. Умело пользуясь противоречиями между двумя гигантами, аргентинцы без преувеличения сами могли диктовать кому угодно. Стремясь показать миру свою независимость в проведении внешней и внутренней политики, аргентинское правительство даже после окончательного разгрома фашизма не собиралось запрещать в стране деятельность профашистских и пронацистских организаций, и словно бросая вызов демократической Америке, укрыло у себя тысячи и десятки тысяч избежавших возмездия нацистских преступников. Назло той же Америке некоторые вольности (правда, в обмен на некоторые обязательства) получила и аргентинская коммунистическая партия. Сменивший Фаррела на посту президента генерал (бывший министр труда — это следует отметить особо) Хуан Перон тотчас установил дипломатические отношения с Советским Союзом и подписал с советскими министрами и специалистами кое-какие военные, экономические, культурные и прочие соглашения. К концу 1946 года в аргентинских портах стало очень тесно от советских торговых кораблей, в море вокруг Южно-Оркнейских и Южных Сандвичевых островов кишмя кишели советские китобойные суда, американские рыбаки несколько раз замечали в туманной антарктической дымке характерные силуэты cоветских крейсеров. Но странное дело — большинство советских торговых судов, выгрузившись в аргентинских портах транзитными грузами, уходили из этих портов в балласте, ночью, и где пролегал их дальнейший путь, одному Богу было известно…
Одновременно были предприняты и некоторые шаги в отношении хоть и формально победившей, но находившейся при смерти Британской империи. Хуан Перон, продолживший политику, направленную на дальнейшее обогащение государственной казны, знал, что "вещами" с англичан взять было уже совсем нечего, кроме оружия, но эти самые англичане являлись прекрасными посредниками в переговорах с ненавистным и немерянно богатым дядей Сэмом. Не прошло с момента капитуляции Германии и полутора лет, как неожиданно для всех британские "исследователи" при явном попустительстве неуступчивых ранее аргентинских властей стали беспрепятственно высаживаться на Антарктическом полуострове и в свободных от материкового льда бухтах Новый Нантакет и Халли. Как на дрожжах, в "аргентинских антарктических владениях" стали вырастать британские станции-базы. Британские корабли стали все чаще появляться в море Уэделла и в проливе Брансфилд, зато аргентинские ВМС вдруг обзавелись новеньким, с иголочки авианосцем английской постройки. Этот суперсовременный авианосец по большому счету не стоил аргентинской казне ни песо, как и американский крейсер типа "Бруклин", [150] а также неисчислимое множество единиц военной техники, предоставленной своему будущему союзнику могущественными североатлантическими державами…
150
Лёгкий авианосец “Альбион” типа “Гермес” в аргентинских ВМС получил название “Бентисинко де Майо” (“29 мая” — день Святой Троицы, день, когда испанский конкистадор Хуан Гарай в 1536 году основал столицу Аргентины — Буэнос-Айрес.) Авианосец прошел ряд модернизаций и до сих пор числится в составе военно-морского флота Аргентины.
Американский лёгкий крейсер “Бойз” в аргентинских ВМС получил наименование “Генерал Бельграно” (Г.Б.
– национальный герой Аргентины, участник войны за независимость 1814-16 г.г.) Крейсер погиб 2 мая 1982 года у Фолклендских островов, торпедированный британской атомной ПЛ во время англо-аргентинского военного конфликта.
Сталин же рассчитывался с президентом Пероном за схраненную для него в неприкосновенности "Новую Швабию" иной валютой. В обмен на свою долю первоклассного антарктического урана он полностью исключил Аргентину из списка развивающихся стран, рабочий класс которых должен был подвергнуться массированной "обработке" новой, коммунистической идеологией. Этот вариант оказался настолько хорош для Перона, что ему пришлось еще и "доплачивать". Кроме того, что на аргентинских военно-морских базах проходили всяческий ремонт корабли "антарктического военно-морского флота СССР", Аргентина взяла на себя также политическое прикрытие некоторых операций этого самого флота в антарктических водах. Так, например, когда 4-я антарктическая экспедиция адмирала Ричарда Бэрда в начале 1947 года с присущей всем американцам бесцеремонностью вторглась в пределы "советской зоны" в районе Лазаревского месторождения, чтобы разобраться "кто в доме хозяин", и сталинская подводная лодка К-103 точным торпедным ударом отправила на дно моря американский эсминец "Мэрдок", а "кингкобры" Мазурука наполовину сократили численность палубной авиагруппы авианосца "Касабланка", то аргентинскому президенту не оставалось ничего иного, как снова пригрозить президенту американскому (на этот раз Гарри Трумэну), что б не вздумал поднимать шума. На этот раз "предмет" для шантажа отыскался быстро.