Совершенно секретно
Шрифт:
Оказывается, в Петрограде Кривоша знали слишком многие, в том числе и те, кому он когда-то перешел дорогу и жаждущие расправы над своим обидчиком. В 1918 году в руки хозяина большевистской ВЧК Ф.Э.Дзержинского не без помощи тайных “доброжелателей” попали некоторые материалы секретного следствия по делу “недоказанного германского шпиона”, проведенного в 1915 году. Большевикам в этот трудный для своей власти момент совсем не с руки были обвинения мирового сообщества в том, что они привлекают к сотрудничеству всяких проходимцев, и Кривоша сначала деликатно отстранили от должности, а потом и вовсе арестовали, предъявив обвинение в “попытке дискредитации Советской власти”. Дело слушалось в Революционном трибунале, и Кривош приложил массу усилий, чтобы выкрутиться из создавшегося положения. На суде он заявил буквально следующее: “Неужели непонятно, что товарищу Ленину совсем не интересно знать, кем я был в прошлом… Всё это происки тайных врагов Советской власти, потому что я всегда мечтал об освобождении России от самодержавия!”
Однако отвертеться от наказания бывшему статскому советнику не удалось — он угодил в тюрьму хоть и не как замаскировавшийся
Третий виток карьеры Кривоша раскручивался более стремительно — в марте 1919 года он — особо секретный сотрудник разведотдела штаба Западного фронта, в июле того же года — переводчик-дешифровальщик Особого отдела ВЧК, а через год он уже заведует отделом проверки документов в том же отделе. Непосредственный начальник Кривоша в те годы — печально известный Генрих Ягода, которого его подчиненный пережил на много лет. Под “прикрытием” этого выдающегося чекиста Кривош снова стал прокручивать темные делишки и в июле 1920 года попался на получении взятки “за пропуск за границу”. На сей раз обвинение было настолько серьезным (документы были предназначены контрреволюционеру, давно разыскивавшемуся чекистами) что хапуга был приговорен к расстрелу, в последний момент замененному 10-летним заключением.
Что там говорить, Кривоша и на этот раз выручила квалификация. Не отсидев и нескольких месяцев, он был снова освобожден, и невзирая на бывшие грехи перед новой властью, направлен на работу в святая святых новообразованных спецслужб — Спецотдел, где привлекается к разработке сложнейших шифров и их дешифровке. Дальнейший жизненный путь этого уникального человека напоминает скорее шутку потерявшего всякую объективность биографа-графомана: через семь месяцев Кривош снова был арестован “за принятие мер к выезду из страны” и снова был приговорен к расстрелу, но был помилован. В мае 1922-го — очередное освобождение и очередное назначение в контрразведку. Ровно год спустя — арест “за несанкционированные контакты с представителями чехословацкой миссии” и приговор к 10-летнему заключению в концлагерь. В 58 лет Кривош стал узником знаменитых Соловков, где пять лет просидел на теплой должности начальника метеостанции, но в октябре 1928 года постановлением коллегии ОГПУ неисправимого преступника вновь освободили досрочно и снова направили на работу во всё тот же Спецотдел.
Возможно, к концу жизни Владимир Иванович Кривош всё же несколько угомонился, потому что благополучно пережил всех своих зарвавшихся начальников в период “большого террора” 30-х годов, и закончил свою “замечательную” жизнь в 1942 году. С тех пор история знает этого человека как уникального полиглота и беспринципного авантюриста, выдающегося энциклопедиста и удачливого жулика, но на ниве международного шпионажа достойного места ему отведено так и не было. А между тем — весьма напрасно.
Глава 6. В поисках древней Гипербореи
…Стоит только удивляться такой поразительной живучести бывшего царского чиновника, к тому же погрязшего в грязных делишках вокруг продажи важных государственных секретов врагам родины. Многие вполне резонно полагают, что до революции Кривош немало помог большевикам, выдавая подпольщикам секреты царской охранки, однако весь резон проходит, стоит только получше рассмотреть судьбы сотен и тысяч подобных Кривошу “помощников” после того, как власть большевиков окрепла настолько, что в услугах “посторонних” специалистов уже не нуждалась. По всем законам логики и даже природы несомненного хапугу Кривоша большевики должны были бы поставить к стенке без всякого сомнения, но этого не происходит. Гениальный прохвост в свое время шантажировал самого царя, но с новыми хозяевами страны подобный номер вряд ли бы прошел — прецедентов, по крайней мере, не было. Значит, дело тут в чем-то другом, и это “что-то другое” до сих пор находится за пределами исследовательских возможностей самых разных специалистов-историков.
Как мы прекрасно увидели, карьера Кривоша во многом подобна карьере австро-венгерского контрразведчика Альфреда Редля — оба занимали ответственные посты, на которых были способны влиять на судьбы своих империй весьма существенно, но открыто (иначе не скажешь) вели себя так, будто находились на содержании иностранных разведок. Вместе с тем тут наблюдается одно очевидное расхождение: хотя Кривош попадался неоднократно, но от этого карьера его нисколько не страдала, причем как на царской службе, так и при большевиках, зато полковник Редль был уличен в предательстве один-единственный раз и поплатился за это. “…До сих пор специалисты, изучающие этот случай, — произнес свое веское слово по этому делу в книге “Искусство разведки” знаменитый ас американского шпионажа и создатель ЦРУ Аллен Даллес, — не перестают удивляться, как это русские в столь чрезвычайно важном деле позволили такую небрежность при передаче денег своему агенту. Это тем более странно, что почтовая цензура была одним из самых хорошо
В свете вышеизложенных соображений наступила пора рассмотреть один из самых интересных моментов ранней большевистской истории, к которому наши герои имеют самое непосредственное отношение. Дело касается отношений только-только дорвавшихся до власти коммунистов с представителями явления, известного науке как “оккультизм”. Долгое время идеология революционного во многом советского государства считалась подчеркнуто материалистической, в ней, согласно распространявшимся десятилетиями штампам, как бы не было места “буржуазному мракобесию” и “нездоровым сенсациям”, но тем не менее в большевистском руководстве сразу же отыскались люди, занимавшие высокие посты и вполне серьезно полагавшие, что занятия оккультизмом реально могут способствовать укреплению “социалистической государственности”. Эти люди создали так называемый Специальный отдел ОГПУ-НКВД, который на долгие годы стал базой для проведения оккультных экспериментов под непосредственным руководством чекистов. История эта общеизвестна, но никто никогда не связывал ее с “делом о предательстве полковника Редля”, а потому сейчас ее следует рассмотреть несколько с иной стороны.
…В самом начале 1920 года некий Александр Барченко, заведующий Мурманским морским институтом краеведения, организовал хорошо оснащенную экспедицию в пустынные тундры Кольского полуострова с тем, чтобы всесторонне обследовать загадочное ущелье на берегах одного из реликтовых озер, ныне известное под названием Ловозеро. С незапамятных времен из этого малонаселенного района приходили шокирующие сообщения о каких-то паранормальных особенностях этого места, а также о странной болезни, которой подвержены лопари — местные жители. Болезнь заключалась в том, что порой целые стойбища в определенный момент времени впадали в некое подобие транса и походили на самых настоящих зомби. Экспедиция Барченко финансировалась Петроградским институтом по изучению мозга и психической деятельности, которым в те годы руководил знаменитый академик В.М.Бехтерев, [194] и можно сказать, что идейным вдохновителем был именно он. Этого ученого всегда привлекала перспектива открытия возможности телепатического воздействия на большие массы людей, достаточно вспомнить, что идея распространения коммунизма при помощи телепатии позволила ему занять видное место на вершине коммунистической науки. Но Бехтерев по своим практическим возможностям был мелкой пешкой в сравнении с теми, кто на самом деле стоял за его спиной — а это были люди из ВЧК-ОГПУ, которые намеревались заполучить в свои руки действенное психотронное оружие не для распространения какого-то там коммунизма, а для оболванивания масс, чтобы превратить их в послушных своей воле рабов.
194
Бехтерев Владимир Михайлович (1857–1927) — русский и советский невролог, психиатр и психолог, академик, основатель научной школы. Исследовал личность на основе комплексного изучения мозга физиологическими, анатомическими и психологическими методами. Организатор и руководитель Психоневрологического института (1908 г, ныне институт имени Бехтерева) и Института по изучению мозга и психической деятельности (1918). Кроме всего прочего исследовал практическое применение гипноза, производил опыты по коллективному внушению эмоций на расстояние (1925). Возможные результаты этих опытов описал в своей книге “Властелин мира” известный советский писатель-фантаст Александр Беляев. Умер Бехтерев при странных обстоятельствах — по официальной версии отравился некачественными консервами, по неофициальной — был убит подручными Сталина в отместку за публично вынесенный диагноз вождю (“сухорукий параноик”). Ныне появилась новая и не лишенная оригинальности версия: Бехтерев создал новое психотронное оружие для воздействия на психологию масс посредством радио, и когда он стал не нужен, его убрали во избежание утечки информации на сторону. Эта версия не лишена оснований, так как впоследствии сталинскими секретными службами были ликвидированы или пропали без вести практически все коллеги и ученики гениального ученого.
Конечно, об этом вслух тогда говорить принято не было, и экспедиция Барченко выглядела как чисто научное предприятие, и даже общемирового масштаба. В состав этой экспедиции входило несколько чекистов, в чьи задачи входило присматривать за руководителем, который являлся то ли скрытым масоном, то ли явным розенкрейцером, что для большевиков было практически одно и то же — ко всем этим “братствам”, конкурирующим с марксизмом-ленинизмом по популярности, они относились с крайней подозрительностью. Одним из таких соглядатаев был некий В.Неманич, функционер Особого Отдела ВЧК в Москве. Об этой экспедиции, как утверждается, благодаря стараниям ОГПУ доподлинно мало что известно и до сих пор, однако имя этого чекиста фигурирует также в кратком отчете одного из ее участников — психиатра Георгия Унгаро. Этот отчет “всплыл” в западной прессе в 1970 году, но серьезные специалисты с пренебрежением отнеслись к документу, опубликованному во французской газете “Веко”, и только более пристально рассмотрев некоторые факты, можно прийти к выводу, что документик этот не так уж спорен, как кажется на первый взгляд.