Совершенный изъян
Шрифт:
Надо вернуться в тепло. Дождаться группы.
Пётр уже закрывал двери, когда парень вздрогнул. Грудь его выгнулась, руки неестественно взметнулись, как у марионетки, и упали на колени. Потом снова. Потом снова. Будто кто-то пытался завести его остановившееся сердце.
Пётр замер. Из темноты доносился раздражённый голос Вика:
– Да чё я тебе говорю-то!.. Слышь, ты меня…
Парень затрясся. Ударился затылком о стенку фургона. Из глаз у него брызнула кровь – тёмная, густая.
– Вик! –
Парня били разряды тока. Мышцы у него на лице сводило судорогой, губы страшно дёргались, чуть не разрывая на щеках кожу. Кровь хлестала из закатившихся глаз.
– Опять… – прошептал Пётр.
Внезапно парень рванул вперёд, врезался головой в потолок, застыл на секунду и повалился на пол, на чёрный пластиковый мешок, сложившись, как тряпичная кукла.
– Чё тут? – прокряхтел Вик, объявившись из темноты. – Он чё, взбесился?
Вик заглянул в кузов и приоткрыл от удивления рот.
– Крови-то… – выдавил он из себя.
Пётр молчал. Вик вытащил из куртки браслет.
13
– Слу-ушай, – протянул Вик, отпил кофе из хлипкого стаканчика и уставился на Петра, – слушай, а это правда, что у тя пушка есть? Вот прям такая пушка!
Он собирался уже показать руками размеры пушки, но пластиковый стаканчик мешал жестикуляции.
Пётр хмыкнул.
– Тебе чего, Аллка рассказала?
– Ну-у, – Вик потёр затылок, – может быть.
– А какая разница, есть или нет?
– Чё, ответить не можешь?
– Допустим, есть.
Вик выглядел пьяным и больным, хотя Пётр не видел, чтобы после смерти парня он прикладывался к бутылке. Можно было подумать, что кофе действует на него похлеще китайского виски.
Пётр отвернулся.
Из-за приоткрытой двери в диспетчерскую слышался обеспокоенный голос Аллы. Лампа на потолке потрескивала и мерцала. Болела голова.
– А зачем, – не унимался Вик, – те пушка?
– На память.
– На чё, блядь?
Вик шумно выдохнул, осушил залпом стаканчик и тут же скривился, прикрыв ладонью рот.
– Ты в порядке вообще? – спросил Пётр. – Выглядишь не очень.
– На себя посмотри! Бледный как, – Вик всё ещё тошнотворно кривился, – как ебучий мертвец!
– Ты принял что-то?
– Яду бы…
Вик повернулся к кофейному аппарату и стал водить по экрану пальцем. Напитки появлялись и исчезали – все в красивых фаянсовых чашках, с одинаковым, завивающимся в петельку, паром.
– Успокойся, – сказал Пётр, – кофе тебе не помогает. Постарайся себя в руки взять. Нам нормально надо выглядеть.
– Да я… – Вик оставил в покое аппарат. – Думаешь, блядь, одному те плохо бывает?
– Посиди. – Пётр показал на скамейку.
Вик – важно, вразвалку – подошёл к нему и ткнул его пальцем в грудь.
– А ты мне тут не
– Да пошёл ты!
– Чё! – Вик задиристо вскинул руки, но тут же успокоился и уставился себе под ноги.
– Садись! – рявкнул Пётр.
Вик плюхнулся рядом с ним и привалился к его плечу.
– Не, ты скажи, вот на хуя те пушка? Ты ей чё делаешь вообще? Тёток пугаешь?
– Витя, – Пётр легонько оттолкнул его, но Вик едва не грохнулся со скамейки, – лучше ты мне скажи, Витя, а где бутылка?
– Чё? Бутылка? – Вик хохотнул. – Выпить хошь, да? – Он вновь придвинулся к Петру. – Так это не вопрос, чё. Щас Аллку зарядим, она, блядь, как метнётся…
Вик взмахнул рукой.
– Ты её чего, добил втихаря? – спросил Пётр.
– Кого? Аллку? – Вик картинно вытаращил глаза. – Да ты чё, блядь, охуел што ль совсем, товарищ хороший? Аллка тётка намальная, она вот ща вискарика нам…
Хлопнула дверь – Алла закрылась. Слушать пьяные вопли Вика и правда становилось невыносимо.
– Не, ну почему ты мне не сказал, чё у тя пушка есть? – снова заныл Вик. – Аллке сказал, а я? Я чё, блядь, те не друг што ле?
Пётр вздохнул и закрыл глаза.
14
Краевский – за глаза его все называли Краем – устало посмотрел на Петра.
– Вы знаете… – начал Пётр.
Край – невысокий, тощий, с запавшими глазами – был похож на больного раком. В тёплом, нагревшемся от старых потолочных ламп воздухе висела пыль.
– И что вы тут устроили?
– Слушайте, – Пётр заёрзал на стуле, – я бы хотел принести извинения за своего напарника. Всё-таки ситуация…
– Да какая на хер ситуация?!
Край подошёл к окну, как будто мог видеть что-то сквозь опущенные жалюзи. Тесная комнатка, в которой он устроил себе временный кабинет, когда-то выполняла роль второй диспетчерской или регистрационной, но потом – видимо, из-за сокращения штата – превратилась в импровизированный склад. У стен громоздились грязные пластиковые коробки. На столе, один на другом, валялись списанные терминалы. Единственный стул, на котором сидел Пётр, поскрипывал и шатался.
– Я всё же хотел бы извиниться, – заговорил Пётр. – Вик… Дело в том, что так, наверное, сказался стресс. Могу вас уверить, что там, на месте…
– На месте? – Край обернулся. – А что на месте? В отчёте – пьяный бред! Стыдно читать!
– Ситуация и правда была нештатная. Мы постарались…
– Вижу, что постарались! Ладно, давайте ещё раз. Вик был за рулём? Он был пьян?
– Вик был за рулём, но на тот момент он был трезв, вёл себя адекватно. Именно он, кстати, этого парня и заметил. Было это примерно в два часа ночи…