Совершенный изъян
Шрифт:
Пётр молчал. Край усмехнулся.
– Конечно. Вы же опытный человек, вряд ли вы бы стали пить на дежурстве. Думаю, нет смысла проводить проверку?
– Проводите, если хотите, – буркнул Пётр.
Край несколько раз кивнул, вытащил сигарету, помял её тонкими крючковатыми пальцами и неторопливо, прищурив один глаз, закурил.
– На самом деле вы правы. – Он выпустил из ноздрей дым. – Так мы никуда не продвинемся. У меня нет задачи устанавливать степень вашего опьянения. Нам этого ещё не хватало.
– А
– И всё, да. Вот только через несколько часов, – Край показал сигаретой на окно, – эти уроды, как их там, Чен-Сьян Электроникс, будут рвать меня на части. А по вашему отчёту следует, что человека убил шунт. Если же ещё вспомнить тот замечательный случай с мёртвой девкой, которой ваш приятель Вик спалил мозг палкой…
Край не договорил. Его лицо в клубах тяжёлого дыма вновь стало расплываться, как изображение на экране.
– Вы хотите, чтобы я переписал отчёт? – спросил Пётр.
Край облизнул губы, покосился на сигарету, на которой уже нарос слой неровного серого пепла, дунул на неё, и пепел разлетелся над столом.
– У меня нет задачи выгораживать Чен-Сьян. К сожалению, задачи выгораживать вас у меня тоже нет. Поэтому я задам вам ещё один вопрос, простой вопрос. – Край уставился на Петра тяжёлым взглядом. – В ваших же интересах сказать мне правду. Вика здесь нет.
Край медленно затянулся, выдерживая паузу.
– Виктор использовал палку?
15
Алла сидела в коридоре, напротив кофейного автомата. Она обнимала ладонями пластиковый стаканчик с кофе, но пара уже не было, коричневатая пенка сошла, и кофе превратился в холодную чёрную жижу, похожую на отработанное масло. Алла, судя по всему, не сделала ни глотка.
– Ты всё? – спросил Пётр.
Алла улыбнулась и кивнула.
– Давно уж. Долго тебя там промариновали. – Она сделала глоток, поморщилась и поставила стаканчик на скамейку. – Проводишь до трубы?
Они молча вышли из отделения. Хлопнула за спиной тяжёлая дверь, Пётр вздрогнул.
На улице светало.
Солнце скрывала плотная пелена облаков, и казалось, что над домами происходит химическая реакция пара, света и снега. Рваные истошно-жёлтые полосы перетекали в густо-оранжевый, а затем и в багровый, который отражался в затемнённых окнах муниципальных домов.
Со стороны восхода налетел резкий колючий ветер, и Алла подняла меховой воротник искусственной шубки. Петра холод не беспокоил. После духоты в отделении, когда в лёгких оседала свинцовая пыль, дышать на улице было приятно до головокружения.
Алле явно не терпелось о чём-то спросить. Несколько раз она резко вздыхала, но так и не решилась начать разговор. Когда здание отделения скрылось за поворотом,
– Безумный день!
И Алла схватила его за плечо.
– Что теперь будет-то? Виктора сняли со всех смен! Я думала, и тебя…
– Меня тоже снимут. А вот чего дальше – неясно.
– Виктор – полный кретин! Как так можно! Когда он успел-то? Нормальные вроде приехали.
– Я и сам не знаю, когда успел. Вообще впервые его таким видел. Он приложился несколько раз, конечно, но не так уж и много выпил.
– И что теперь?
Они остановились на светофоре – по привычке, ведь машин не было. Петру захотелось сказать что-то воодушевляющее. Но он не смог придумать что.
– Не знаю. – Он покачал головой. – Они по ходу хотят всё на Вика свалить.
– Как? – Алла отпустила его руку.
– Да как-как…
Пётр, не дожидаясь, пока загорится зелёный, зашагал на другую сторону улицы. Алла заспешила за ним.
– Паренёк был жив, – сказал Пётр. – Вик по пьяни решил его палкой приложить. Непредумышленное убийство. У них всё отлично сходится. И ещё та девчонка с шунтом, которой мы мозги спалили…
– Но ведь это, – Алла догнала Петра, часто вздыхая от волнения, – не правда?
Она замолчала, ожидая ответа.
– Конечно, неправда! Я сказал, что таких показаний давать не буду. Поэтому и меня наверняка отстранят.
– Так и что теперь делать?
– А что теперь делать? – нахмурился Пётр. – Чего тут вообще можно сделать?
16
Киоск с переливающейся трёхцветной вывеской работал. Пётр взял бутылку подешевле и, сунув её в карман куртки, зашагал по направлению к дому, придерживая локтем, чтобы та не выпала из кармана.
За спиной послышались вопли сирены.
Пётр обернулся и увидел фургон – такой же, как у них с Виком. Фургон пронёсся по пустой дороге, нервно притормозил у перекрёстка, засвистел шинами и повернул, опасно завалившись на бок. На секунду Пётр представил, что это он сейчас сидит в том фургоне, Вик за рулём, они включили давно отказавшую сирену и несутся в отделение, чтобы доставить выжившего – единственного живого человека, которого они нашли за кольцом.
Пётр усмехнулся, поправил в кармане бутылку и – пошёл домой.
Пить он не собирался. Киоск с трёхцветной вывеской был неподалеку от трубы, и он заглянул туда по привычке, купить чего-нибудь впрок. Но дома, раздевшись – снова начали топить, – он присел на кухоньке, открыл пищевой брикет и плеснул немного водки в стакан.
– Эх, Вик… – пробормотал Пётр и посмотрел в окно, на серый замёрзший город.
Казалось, вопль полицейской сирены ещё доносится из глубины улицы, как эхо.
– Вик! – Пётр выдохнул и осушил стакан. – Ты – мудак!