Сovert Netherworld. Бесконечность II. Медальон погибшей принцессы
Шрифт:
– Прошу меня извинить, – оборвала её мысли секретарь, – я сегодня руковожу заседанием секции генетики. Я была бы признательна, если бы вы…
– Хорошо, – сказала Ксения, – мы постараемся держать вас в курсе.
Флориан открыл дверь квартиры и привычно огляделся на предмет ловушек, он всегда так делал в последние годы. Сейчас всё было спокойно. В квартире никого не было, если не считать подруги, которая сидела, откинувшись на спинку кресла с компрессом из намоченного цветного полотенца на голове,
– Как голова? – патетично поинтересовался Штильхарт.
«Арнис» кисло посмотрела на молодого человека.
– Могло бы быть лучше – пожаловалась она, срывая с головы полотенце.
– Нашла что-нибудь, стоящее внимания? – спросил Флориан, кивнув на разложенные на стеклянном столике перед девушкой документы.
– Пожалуй, – отозвалась «Арнис», – Смотри-ка!
С этими словами девушка протянула Флориану помятую фотографическую карточку с каким-то пейзажем.
Штильхарт пожал плечами, набивая трубку.
– Странный предмет в медицинском досье, – сказал Штильхарт. – Но не вижу ничего особенного. Парк или сад, девушка стоит на зеленой лужайке!
«Арнис» вооружилась лупой и стала увлеченно водить лупой по фото.
– Согласна, ничего, – кивнула девушка, – если бы фото не было дотировано началом XX века. Посмотри, как одета девушка.
Штильхарт, вертя в руках трубку, внимательно вгляделся в снимок и флегматично качнул головой.
– Да, действительно, – сказал он, закуривая, – как-то сразу внимание не обратил. Хотя, может быть, это просто фото со съемки какого-нибудь исторического фильма, смотри, уж больно качество хорошее для начала прошлого века.
Девушка покачала головой.
– Скорее уж увеличенный негатив или копия с оцифровки старой фотографии, – предположила девушка, – судя по позе девушки… такие позы для съемки были в то время распространены.
Штильхарт еще раз пальцами покрутил лежащее на столе фото из стороны в сторону, словно бы от этого он бы получил ответы на интересующие его вопросы.
– Вот если бы хотя бы знать, где это снято и кто здесь изображен, – пробормотал он, – может, это какое-то редкое фото или что-нибудь ещё в этом духе. «Арнис», не оставляя бокал с вином, бросила небрежный взгляд на снимок.
– Ну, – сказала девушка, – где это снято, и я тебе скажу. Это снято в Царском – курорт, один из пригородов Петерштадта. До пролетарской революции там была резиденция Царя Великоруссии из династии Михайловых. Но вот кто эта девушка или женщина… здесь так снято, что и возраст не поймешь.
– Я бы сказал девушка, – предположил Штильхарт, – пластика изящная.
«Арнис» прыснула.
– Ах простите! – захохотала девушка. – Я и забыла, что сижу рядом с большим ценителем женской пластики.
Флориан скривил рожу.
– Ты остроумна, как плохо сидящий парик, – сообщил Штильхарт, – надо бы найти хорошую фотомастерскую и увеличить снимок. Почему рядом нет Фабиана, когда он так нужен?
Девушка кивнула.
– Согласна, – сказала
Штильхарт пожевал в зубах трубку.
– Ты хочешь сказать, что все это связано? – спросил он.
– То-то и оно, – задумчиво проговорила «Арнис», – если документы укладываются в одну картину. Ну всякие там опыты и так далее, то фотография явно из другой области, но почему-то она попала именно в это досье.
Штильхарт отошел от стола и стал расхаживать по комнате, заломив руки за спину и пуская кольца дыма.
– А Грошик ничего тебе не успел сказать ни про какое фото? – спросил он.
«Арнис» покачала головой.
– Да нет, – сказала она, – я и поговорила с ним только несколько минут. Он только сказал мне, где будет встреча с информатором.
– И где? – спросил Штильхарт.
– Загородный дом Анны Щербатовой, – сказала «Арнис», – не знаешь такую? Грошик сказал, что она с какими-то причудами.
Штильхарт коротко кивнул.
– Имя слышал несколько раз, – сказал он, – история, знаешь ли, действительно потрясающая. Эта девушка, представь, семнадцать лет пролежала в коме после автокатастрофы, в которой погибли её родители, а когда пришла в себя, то у неё открылись потрясающие способности. Она даже в школе не училась, а знает четыре языка, историю, философию и ещё кучу всего ненужного.
«Арнис» флегматично пожала плечами.
– Занятно, – согласилась девушка, – но, знаешь, мозг штука хитрая. А чем она живет? Не рекламой же своего таланта?
– Она скрипачка, – пояснил Штильхарт. – Очень талантливая, кстати, ну насколько я слышал. Опять же непонятно откуда этот талант. Вообще, как говорят, ни один специалист не может объяснить откуда у неё все это. Знают только то, что богатая. Ей хороший капитал от погибших родителей остался.
«Арнис» задумчиво двинула головой.
– Интересно, – протянула девушка, – очень интересно. Мы с тобой опять в центре какой-то странной игры. Думаю, мы найдем больше, чем рассчитываем. Ну что же, сегодня вечером увидим. Надеюсь, у тебя есть смокинг, а Штильхарт?
Наталья Покровская сидела в кресле начальника следственного изолятора, пока оный отправился привести к ней из камеры Татьяну Козловскую. От нового знакомого Воротынцева удалось немного узнать, и теперь Наташа хотела получить некоторую порцию информации от самой подозреваемой. Ей необходимо было составить свое впечатление о ней и понять так уж ли она чиста и непорочна, какой её рисует мать. Всё-таки, как бы эта женщина ни импонировала Наташе, мать всегда останется матерью и заунывный голос реализма твердил девушке, что надо сначала увидеть, а потом делать выводы.