Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР. 1933—1945

Синицин Федор

После того как 1 февраля 1935 г. Пленум ЦК ВКП(б) принял решение о демократизации избирательного механизма в стране²³⁶, обсуждение вопроса о наделении «лишенцев», в том числе священнослужителей, избирательными правами проходило в условиях полемики. Однако И.В. Сталин изначально был против сохранения института «лишенцев»²³⁷. Верный вождю лидер советских безбожников Е.М. Ярославский поддерживал его, утверждая, что «было бы неправильно судом лишать всех священнослужителей избирательных прав, т. е. ставить… в положение преступника», так как «не только в нашей стране верующие истолковали бы это как стеснение, ограничение свободы вероисповедания, но и во всем мире враги наши использовали бы этот факт против нас»²³⁸. Наконец, в ноябре 1936 г. на Чрезвычайном VIII съезде Советов И.В. Сталин

окончательно высказался против выдвинутых поправок о запрещении отправления религиозных обрядов и лишении избирательных прав служителей культа и других «элементов»²³⁹. Были также отвергнуты поправки о введении уголовной ответственности «классово-враждебных элементов» за «нелегальные собрания» и «подстрекательство к проведению своих кандидатур на выборах»²⁴⁰.

Причина предоставления избирательных прав священнослужителям (что явилось формальным приведением института свободы совести в СССР в корректное состояние) заключалась в стремлении советского руководства сделать Конституцию 1936 г. самой прогрессивной и демократичной в мире на тот момент, что и было достигнуто²⁴¹. Новая конституция, щедро «начиненная» всевозможными правами и демократическими принципами, произвела в тот момент сильное впечатление на советских граждан, многие из которых, будучи убежденными в действительности предоставленных им прав, почувствовали себя «гораздо свободнее, чем раньше»²⁴².

Сразу после опубликования проекта новой Конституции СССР 12 июня 1936 г. заложенные в ней изменения были с надеждой встречены в среде священнослужителей. Некоторые священнослужители считали, что в проекте Конституции «много библейского», а статья 124 Конституции «свидетельствует о примирении советских граждан с Богом»²⁴³. В селе Котельники Московской области священник и церковный староста разъясняли верующим, что «Бог вразумил большевиков»²⁴⁴. В августе 1936 г. в Звенигороде священник высказался, что «вера будет крепчать», так как раньше народ «боялся ходить в церковь, а теперь – свобода совести»²⁴⁵. В Лужайском сельсовете Шахунского района Горьковской области священник «устроил молебен и приветствовал Конституцию»²⁴⁶. Курский архиепископ Артемон и Дмитриевский епископ Иоасаф полагал, что с принятием Конституции будет отменена регистрация духовенства в советских административных органах, будут открыты свечные заводы, разрешены колокольные звоны²⁴⁷. Среди духовенства Грузии была повсеместно распространена уверенность, что «скоро откроют все церкви». Аналогичные настроения в отношении открытия мечетей бытовали в Нахичеванской АССР²⁴⁸. В Тамбовском районе Воронежской области священник говорил, что изменение Конституции «произошло в результате того, что на Советский Союз воздействовали иностранные государства» и что «скоро вообще власть переменится»²⁴⁹.

Священнослужители полагали, что теперь они «считаются трудящимися», поэтому они «будут впредь исполнять свои религиозные обязанности и одновременно служить в советских учреждениях», в результате чего их положение укрепится. Они надеялись, что статья 124 Конституции «означает поворот партии и советской власти в сторону признания за религией и религиозными организациями… положительной роли». Священник одного из сел Ковернинского района Горьковского края сказал: «Братья! Наступили счастливые для всего мира дни. Кем я был раньше? Лишенцем. А теперь и мне дали свободу и меня зовут в Совет». Священнослужители рассчитывали, что будет разрешена религиозная пропаганда вне храмов, восстановлен Закон Божий в школах²⁵⁰.

Некоторые священнослужители открыто приветствовали нововведения, представленные в Конституции. Священник одного из сел Дедовичского района Ленинградской области прислал в сельсовет письмо, в котором благодарил советскую власть за предоставление ему голоса и предлагал свою помощь в разъяснении избирательного закона среди мирян²⁵¹. В Чернском районе Московской области священник на отчетном собрании «благодарил трудящихся и советскую власть за предоставленное ему право участия в общественной жизни». Священник Поспелов прислал в газету «Тамбовская правда» свои тезисы, в которых назвал советскую власть «богоданной и богоустановленной»²⁵². Обновлеченское духовенство Вяземской епархии в феврале 1937 г.

направило письмо И.В. Сталину, в котором выражало «глубочайшую благодарность за дарованные… права»²⁵³.

Однако наиболее реалистично настроенные священнослужители выражали недоверие к нововведениям. Бывший архимандрит Киево-Печерского монастыря П. Иванов говорил: «Эти права принадлежали гражданам СССР и по прежней Конституции… а на деле было… открытое издевательство, глумление и преследование… Вот почему никто из верующих… абсолютно не доверяет не только 124-й [статье], но и всей в целом Конституции»²⁵⁴.

После опубликования проекта Конституции священнослужители начали предпринимать конкретные шаги по реализации вновь предоставленных им прав. В частности, они выдвигали предложения к проекту Конституции, в том числе об уменьшении налогов на духовенство и храмы, запрещении «издевательств над церковью, духовенством и верующими», разрешении «праздновать Воскресенье», недопущении «давления за религиозные убеждения» и закрытия храмов без согласия религиозной общины²⁵⁵ и даже о запрещении проведения собраний в колхозах и совхозах во время богослужений²⁵⁶.

Священнослужители выступали с разъяснениями Конституции и «Положения о выборах в Верховный Совет СССР»²⁵⁷ населению. Созданные священниками группы по «проработке» Конституции действовали в Карельской, Татарской АССР, Ленинградской и Омской областях. В Белоруссии церковная власть командировала в ряд районов республики до сорока священников с целью «разъяснения» Конституции²⁵⁸. В Тулуйском сельсовете Каясулинского района Дагестанской АССР мулла А. Салахов по поручению председателя сельсовета провел ряд бесед по разъяснению «Положения о выборах» населению. В Баку мусульманское духовенство само принимало участие в организованных лидерами мусульманской общины курсах по изучению Конституции²⁵⁹.

Священнослужители предпринимали попытки участия в советских мероприятиях, что иногда встречало понимание со стороны местных властей. В Дальнеконстантиновском районе Горьковской области сельсовет поручил священнику произвести подписку на заем обороны. В Минеральных Водах председатель избирательной комиссии назначил псаломщика Федоркина организатором предвыборного совещания, поручил ему оповещение граждан. В ряде районов священники по собственной инициативе производили подписку на сбор средств в пользу испанских детей. В Домошском сельсовете Чебсарского района Вологодской области священник принял участие в двух отчетных собраниях сельсовета. В Ленинградской области (Старая Русса, Порховский и Новгородский районы) священнослужители предпринимали попытки участия в организованных местными властями кружках по изучению «Положения о выборах». В селе Гуньковское Московской области в президиум собрания сельского актива была выдвинута кандидатура местного священника (не прошла). В Орловском сельсовете Городищенского района Сталинградской области священнослужители, по некоторым сведениям, чуть ли не объявили церковь «государственным учреждением», на основании чего требовали «помощи от сельсоветов, отпуска и доставки лесоматериалов для ремонта церкви»²⁶⁰.

Комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР сообщала, что после опубликования проекта Конституции «увеличилось количество жалоб и изменился их характер». Почти в каждой жалобе имелись ссылки на статьи 124 и 125 Конституции. Тон заявлений стал «требовательнее, настойчивее». Повседневными стали ходатайства, на основании статьи 135 Конституции, об открытии церквей, разрешении проводить религиозные шествия, церемонии под открытым небом и молебны по домам. Если в 1935 г. Комиссия по вопросам культов получила 9221 жалобу и приняла 2090 ходоков, то в 1936 г. – 9646 жалоб и 2945 ходоков²⁶¹.

Имелись попытки самовольного открытия ранее закрытых церквей и молитвенных домов, за что, например, священник села Хуторово Воронежской области был привлечен к ответственности. Молоканская община города Рассказово вела сбор подписей за открытие молитвенных домов, так как «по новой Конституции все церкви и молитвенные дома должны быть открыты». Члены одного из церковных советов в Россошанском районе Воронежской области, ссылаясь на Конституцию, вели среди населения агитацию: «Церковь от государства отделена, поэтому нужно требовать от сельсовета немедленного освобождения нашей церкви от находящегося в ней хлеба». За такие высказывания они были арестованы²⁶².