Советские художественные фильмы. Аннотированный каталог. Том 2. Звуковые фильмы (1930-1957)
Шрифт:
— Подготовить противотанковые ружья и гранаты!
Нехотя наступило тяжелое вьюжное утро. И сразу сквозь серый рассвет и стену колкого, бьющего в лицо снега атаевцы разглядели четыре темные коробки, идущие прямо на них. Это были бронемашины, за ними, пригибаясь к земле, — до роты автоматчиков.
Наверху, тихо по цепочке, пошла команда:
— Подпустить сколько можно ближе — и огонь!
Томительными были минуты ожидания. Стрельбы не начинали ни та, ни другая сторона. И вдруг сразу — шквал огня. Огненные нити летели навстречу друг другу, переплетаясь, скручиваясь в фантастические
Больше в тот день атак не было.
Но не было у атаевцев и уверенности, что их оставят в покое. Второй день начался с тщательной обработки артиллерией.
Около часа молотили гитлеровцы по укреплениям высотки, расположение которых были им хорошо известны. Атаев предвидел и это. Потому весь свободный от атак день и всю ночь бойцы, как кроты, отрывали себе новую позицию. Предвидение командира спасло их теперь от верной гибели.
Артиллерия смолкла. Страшная давящая тишина навалилась на бойцов. Продолжалась она недолго. Недалекое урчание предупредило: идут танки. Сколько их? Один, два, пять… А за ними снова автоматчики. По беглому подсчету команда была намного больше, чем при вчерашней атаке.
Но на этот раз фашисты отступили, оставив два пылающих, танка и десятки трупов.
Передышки между атаками были непродолжительными. Атаевцы успевали только перевязывать раненых, проверить боезапас да схватить по горсти пропитанного гарью снега вместо воды. Есть не хотелось. От дыма, сильного ветра в лицо, усталости только саднило горло.
Увидев, как самый младший в группе Малик Атаханов, слепив из снега катыш величиной с орех, бросает их один за другим в рот, Атаев пошутил:
— Не простудись!
Шутка командира пошла по цепи. Понравилась. Бойцы расслабились, заулыбались.
Когда наступила последняя в тот день атака, танков уже не считали. Их вид рождал не страх, а желание: уничтожить!
Не зря командир так тщательно изучил подступы к высотке. Это позволило ему надежно укрепить оборону. Не забыл он и о той лощине, что укрывала их с комсоргом при ночных вылазках. Всё учел Атаев и все рассчитал. Потому и бились фашисты о высотку, как о гранитную скалу.
— Держаться! — гремел голос командира сквозь вой и грохот. — Держаться!
Но каждый, кто еще был в строю, и так знал: отступать некуда. Нельзя отступать! Четко действовали у своих противотанковых орудий сержанты Довлет Агибаев и Павел Мягких, рядовые Юлай Ситдиков, Алексей Молчанов и старшина Икрам Юлдашев. Им помогали гранатами другие бойцы. И чадили в холодное январское небо дымные факелы фашистских танков.
Атаевцы не думали, что совершают подвиг. Но они его совершили. А их командиру, лейтенанту Аннаклычу Атаеву, было присвоено звание Героя Советского Союза.
Посмертно.
8
— Так пойдешь ко мне в разведку, сержант? — снова спросил Мурадов.
— Пойду, товарищ комвзвода! Только… — замялся Аширов.
—
— Да вот, земляки со мной… Хотелось — вместе. От самого Ашхабада не разлучаемся. И в маршевую роту вчетвером попали. Неужто здесь нам расставаться?
Лейтенант нерешительно пожал плечами. Раздумывая, оглядел стоявших рядом. Смешно трепыхался хохолок молодого нескладного бойца. Колол из-под насупленных бровей взгляд седоголового. И только двоих взял бы Мурадов: подтянутого сержанта и коренастого, похожего на сибиряка бойца, с озорным взглядом и скорого на язык.
— Не знаю… — нерешительно произнес лейтенант. — Разведка, сам понимаешь, тут не каждый подойдет. — И он посмотрел на Васильича.
— Понимаю. Храбрость нужна.
Сержант, казалось, не замечал взгляда Мурадова.
— Сообразительность нужна, ловкость, выдержка.
— Ну, тогда мы все подходим: до самого фронта добраться и не разлучиться — сообразительность немалая требуется.
Все рассмеялись.
— Если же по серьезному, то вот — Васильич, в гражданскую еще воевал и басмачей в Каракумах вылавливал. И опыт, и выдержка — все есть у него.
— Что ты меня, как девку, сватаешь, сержант, — не выдержал Васильич. — Прикажут — пойду и в разведку. Не впервой.
— Ладно, сообразительные! — заулыбался лейтенант. — Вечером загляну к вам в землянку. Ждите!
9
Войска 4-го Украинского фронта, освободив Донбасс и ряд крупных населенных пунктов Украины, уверенно продвигались на запад. Дивизия генерал-майора Меликяна, освободив Мелитополь, подходила к Крыму.
Ишунь — последний поселок на подступах к полуострову — ощетинился огневыми точками. Подразделения стали передвигаться осторожно, бросками по несколько сот метров, посылая вперед разведчиков для обследования местности. Но вскоре и это передвижение пришлось приостановить — батальоны несли большие потери.
Накануне разведчики Мурадова захватили "языка" из 115-й мотострелковой дивизии фашистов. Это явилось неожиданностью: до сих пор здесь стояли пехотинцы. Значит, в первую линию враг ввел свежие части, подброшенные морем. Так обычно делается перед наступлением. Сводка разведотдела дивизии подтвердила эти предположения.
Комбат вызвал лейтенанта Мурадова.
— Командование должно знать все главные огневые укрепления на подступах к поселку, — сказал он. — Ишунь закрывает подход к Турецкому валу. Если удастся пройти Турецкий вал, появились свежие части, Тревожит, что на полуострове появилась разведка, или фашисты копят силы.
— Предстоит разведка боем, — уточнил комбат задачу. — Дадим вашему взводу роту автоматчиков, два пулемета, поддержим артогнем. Но мы должны знать все. Твои ребята доставили пленного из 115-й мотострелковой. А вчера мне принесли документы из подбитого транспортера. Он оказался из 23-й дивизии. Мы с начштаба смотрели стратегическую карту. Оказалось, что 23-я значится у фашистов в районе Кривого Рога.
— Значит, гитлеровцы перебрасываются?
— Точно. Поэтому, помни, Мурадов, мы должны знать все! На сборы твоим орлам даю полсуток. Задание получишь у начштаба.