Советский Союз. История власти. 1945–1991

Пихоя Рудольф Германович

Характерной чертой хрущевских реформ в сельском хозяйстве стала унаследованная еще от сталинских времен вера в чудодейственный метод, который мог бы разом улучшить положение этой отрасли. Наряду с целиной такими методами стали внедрение кукурузы во всех регионах страны⁸, квадратно-гнездовой метод посадки растений, ликвидация чистых паров, внедрение беспривязного содержания коров, раздельная уборка хлебов⁹. Хрущев уже в первые месяцы своей деятельности признавался: «Я зарекомендовал себя как кукурузник». Позже он сформулирует свое отношение к кукурузе еще яснее: «Кукуруза, товарищи,— это танк в руках бойцов, я имею в виду колхозников; это танк, который дает возможность преодолевать барьеры, преодолевать преграды на пути к созданию изобилия продуктов для нашего народа».

Подобный

кавалерийско-танковый нажим помог успешно преодолеть барьеры здравого смысла в социалистическом сельском хозяйстве. Под давлением партийного аппарата произошли изменения в структуре посевных площадей: земли, отведенные под кукурузу, увеличились с 18 млн. га в 1956 г. до 37 млн. га в 1962 г.¹⁰ Любимую Хрущевым «королеву полей» сеяли на огромных пространствах России — от Кубани и Ставрополья на юге до Вологодской и Архангельской областей на севере. Площадь земель под кукурузу сравнялась и даже превзошла тот объем пашни, который был введен в сельскохозяйственный оборот громадным трудом освоения целины. Укажем, что под кукурузу стремились отводить лучшие земли, те поля, которые прежде отдавали под традиционные зерновые культуры — пшеницу и рожь.

Однако партия не собиралась отказываться и от основного своего орудия в проведении любых дел — принципа партийного руководства. Впрочем, партийное руководство, как выяснилось, могло гарантировать только благополучные отчеты. Уже в 1958 г. проявились первые признаки очковтирательства как неотъемлемой части реализации хрущевского плана «догнать и перегнать Америку».

В этой системе можно выделить несколько основных объектов манипуляции. На первом месте находилась фальсификация статистики производства хлеба. Суть этой фальсификации была незамысловата и эффективна: объявлялось, что несуществующий, невыращенный хлеб существует, но находится на так называемых «глубинных» хлебоприемных пунктах, на отдаленных территориях, откуда он не мог быть своевременно доставлен. Этот хлеб включался в государственную статистику, за его производство выплачивалась заработная плата. Когда же дело доходило до требований сдать его государству, то оказывалось, что вместо вновь выращенного хлеба сдавали зерно, предназначенное для посева на следующий год. Дальше необходимо было выпросить у республиканских и союзных властей новое зерно, аргументируя, в частности, тем, что увеличился объем сельскохозяйственных площадей, что в результате стихийных бедствий часть хлеба погибла и т. д. Впервые этот опыт стал достоянием гласности в 1958 г. в Ставропольском крае. Подобные же ситуации с хлебозаготовками были зафиксированы в Омской, Новгородской, Тюменской, Кировской областях, в Хабаровском крае... Понятно, от мошенничества хлеба больше не становилось, точнее — становилось только на бумаге. Парадокс системы состоял в том, что она провоцировала, вынуждала идти на злоупотребления и мошенничество, а потом пыталась осудить их.

«О запрещении содержания скота в личной собственности гравдан, проживающих в городах и рабочих поселках»

Это постановление, принятое Бюро ЦК КПСС по РСФСР 20 августа 1958 г., стало логическим следствием выполнения хрущевской программы «догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла». Провозгласив эту программу, и сам Хрущев, и партийный аппарат были вынуждены добиться зримого, хотя и временного, успеха сельскохозяйственной политики. На XXI съезде КПСС Хрущев призвал депутатов — в большинстве своем работников партийного аппарата всей страны — «увеличить производство мяса в 2,5-3 раза», «перевыполнить задания по производству зерна, мяса и других продуктов как по срокам, так и по объемам»".

Выступая на съезде, он заявил, что «сейчас уже имеются первые ласточки, которые предвещают нам хорошее лето. Например, по Рязанской области приняты обязательства уже в нынешнем (1959-м.— Авт.) году увеличить по сравнению с 1958 г. производство мяса в колхозах и совхозах в 3,8 раза, по Ставропольскому краю — в 2,5 раза, по Ростовской области — в 2 раза»¹² Первый секретарь Рязанского обкома А. Н. Ларионов стал инициатором почина. Область превратилась в символ, в «маяк» социалистического сельского хозяйства.

Почин поддержал лично Н. С. Хрущев. Через несколько дней после окончания XXI съезда КПСС он приехал в Рязань,

встретился с колхозниками области, выступил на объединенном заседании Рязанского обкома и облисполкома, наградил область орденом Ленина за то, что она в 1958 г. перевыполнила план в 2 раза. Ларионов заверил Хрущева, что в 1959 г. план будет перевыполнен, как говорилось на съезде, в 3,8 раза. И Ларионов выполнил это. За год. Стал Героем Социалистического Труда. На декабрьском (1959 г.) Пленуме ЦК звучали победные ноты: растут посевные площади, производство мяса в 1959 г. существенно возросло, увеличилось производство яиц и шерсти, а по одному показателю — производству молока — СССР даже обогнал Соединенные Штаты. Отмечались и передовики, пропагандировались их обязательства. Достойный восхищения пример Рязанской области получил на декабрьском Пленуме ЦК высокую оценку и был рекомендован для других республик, краев и областей страны. Простой вопрос, как возможно за год в 3 раза увеличить производство мяса, политическим руководством страны не задавался. Очевидно и то, что по законам биологии невозможно за один год вдвое и втрое увеличить производство животноводческой продукции, если, конечно, не перерезать весь скот. За успехи в перевыполнении планов развития сельского хозяйства, производства мяса были награждены орденом Ленина Курская, Кировская, Киевская, Ростовская, Смоленская, Свердловская, Тульская области, Краснодарский и Ставропольский края. Золотые Звезды, ордена появились на пиджаках секретарей обкомов.

Знали ли руководители партии, какой ценой осуществлялся рязанский почин? Знал и заведующий Организационно-партийным отделом ЦК, будущий председатель КГБ СССР В. Е. Семичастный, и заведующий Сельхозотделом ЦК Дорошенко, и секретарь ЦГ Н. Г Игнатов. Знал и Хрущев. Знал, но поддерживал как «маяк», как знамя. Внезапное самоубийство А. Н. Ларионова избавило от необходимости доискиваться до причин этого сельскохозяйственного блефа и было уж очень своевременным¹³

Сразу же возникает первый вопрос: каким образом удалось в течение одного 1958 года в ряде случаев удвоить заготовки мяса?

20 августа 1958 г. было принято постановление Бюро ЦК по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Это постановление должно было коснуться 12,5 млн. городских семей, имевших в 1958 г. свои огороды¹⁴.

Среди постановлений хрущевской поры это одно из самых идеологически заостренных и экономически нелепых решений с долговременными последствиями. Сиюминутный результат — насильственное изъятие скота и передача его в совхозы и колхозы — привел к тому, что весь скот пошел под нож. В колхозах и совхозах попросту не было ни помещений, ни кормов, чтобы сохранить скот на будущее. То поголовье скота, которое постепенно увеличивалось в личных хозяйствах в 50-х гг., было уничтожено практически в течение нескольких месяцев.

С точки зрения статистики произошло долгожданное — объемы заготовок мяса резко возросли. Отсюда и победная риторика на XXI съезде КПСС, на декабрьском (1959 г.) Пленуме ЦК. С точки зрения здравого смысла произошло плохо поправимое — значительное сокращение поголовья скота. Имелись и прямые экономические следствия этих решений. Жители областных городов и многочисленных рабочих поселков, районных центров, старинных городков, оставшись без собственного домашнего скота, должны были идти в государственные магазины, жить за счет государственных поставок мяса и молока. Отняв скот, государство оказалось в положении унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла. Партийно-государственные власти сломали механизм самообеспечения широких слоев населения, не располагая, как скоро выяснилось, возможностью эффективно заменить его.

Случилось и нечто большее: Хрущев и его сподвижники — от ЦК партии до горкомов и райкомов — разрушили традиционный быт миллионов людей, сохранявших связь с землей, с сельским хозяйством. Этот быт складывался многими поколениями людей, сочетавших черты сельской и городской жизни, работу на заводах и домашнее подсобное хозяйство, насчитывавшее, как правило, свою корову — кормилицу в послевоенной небогатой жизни, огород с картошкой да пару поросят. Отнимали не только коров, лошадей, но одновременно и покосы, где семьи и заготавливали корм для скота на зиму, ликвидировались подлинно добровольные кооперативы — животноводческие товарищества.