Совиный волк

Строкина Анастасия

– И она до сих пор там?

– Да! Лежит на дне, в темноте, на глубине семидесяти пяти метров.

– А Папако откуда знает про это?

– Папако много чего знает. Он дружит с глубоководными рыбами. Они и сказали ему про подводную

лодку, про то, как она покоится на дне, страшная, большая, всеми покинутая, и зовут её К-27!

– Двадцать семь?!

Это число моего рождения. Мне стало немного не по себе от того, что именно этой цифрой назвали пугающее рыб подводное военное чудовище. А что такое «К»? «Кит»? «Крылья»? Ну конечно, «корабль»! Крылатый китовый корабль 27! А почему 27? Мне больше не хотелось думать об оружии, мёртвых лодках и опасности. Мне хотелось побольше узнать про Папако, и я спросила:

– А что ещё любит твой друг, кроме разговоров про Новую Землю?

Оказалось, что Папако – настоящий любитель приключений. В то время как все гаги летают низко-низко над водой, он научился кружить высоко, выше всех других уток. Хотя получалось это у него неуклюже и многие над ним смеялись, со своей высоты Папако видел землю совсем иначе. И когда он пролетал над берегом, морской заяц махал ему ластами, и когда он пролетал над тундрой, песец махал ему хвостом и северный дикий олень приветствовал его, а когда он пролетал над Гусиным озером, пресноводные рыбы собирались в стаи, прятались в водорослях и камнях.

Только арктический голец – редкая большая рыба – не боялся отважного гагуна и следил за его полётом.

Но летать высоко – полдела! Гагун Папако научился ещё и нырять дальше всех. Самый известный водолаз среди гаг сумел добраться до глубины в пятьдесят метров. А Папако не побоялся опуститься на пятьдесят пять! Под водой его крылья становятся как вёсла, поэтому и плавает он быстро – не то что ходит по суше. На берегу гаги бродят вразвалочку, медленно, лениво. Лапы у них неуклюжие, «морские», передвигаться по земле с такими трудно.

Кроме того что Папако бесстрашный, он ещё и красивый. Шея и грудь у него белые – цвета подснежника, а на голове – чёрная шапочка с зеленоватым отливом. Бока у него чёрные – с белыми пятнами. Выглядит он так, будто сейчас взмахнёт крылом, и гагачий оркестр заиграет музыку какого-нибудь птичьего композитора.

Детей у Папако было столько же, сколько перьев на его крыльях – не сосчитать. Не все из его потомства выжили – даже в арктическом климате хищники не дремлют и то и дело норовят подкараулить пуховичка – птенца гаги. Но те, которые дожили до взрослого возраста и теперь летают над морем, гордятся, что у них такой отважный отец: «Папаша Папако! Как дела? Куда собрался на этот раз – в небо или под воду?»

Конец ознакомительного фрагмента.