Совок 13
Шрифт:
— Алексей Константинович, а вы не рвите так свою сердце, не надо! — я осторожно взял со стола Данилина измятую пачку «Стюардессы» и, покопавшись в ней, выбрал самую кондиционную и неразодранную цигарку. И уважительно протянул её ему в ту руку, которая была ко мне ближе. Надо было бы эту сигарету сразу сунуть ему в рот, но я не решился. И без того в его голове много, чего отложится из нашего сегодняшнего общения.
— Вы покурите и успокойтесь! Всё будет нормально, мы с вами что-нибудь обязательно придумаем! — тембром и интонациями сиамских братьев Чумака-Кашпировского, пробубнил я, — Нам не ваша «Волга» нужна, нам надо, чтобы Кировский нам во всeм помог! Вы пока Тютюннику и этому Сидоренко звоните, я пошел дело смотреть более внимательно. Делайте,
Глава 18
С цыганской коммерцией, зафиксированной в убогих материалах и подло слитых нам кировчанами, я знакомился дольше, чем намеревался. Да, Зуевская справка первоначальное и очень неплохое представление по этой делюге мне дала. Но составляла Лида эту справку, как сделал бы это и другой нормальный следователь, основываясь на процессуальных документах. На постановлениях, а также на протоколах допросов, изъятий и обысков. Но в деле помимо всего этого была еще и, как бы это сказать, оперская лирика. В деле было несколько рапортов от кировских «колбасников» из их территориального отделения БХСС. Из которых следовало, что установить других покупателей по факту спекуляции, возможным не представилось. А, значит, и свидетелей у меня тоже больше уже не будет. Всё как обычно. Ноги бить желание у бэхов отсутствует, вот и не представилось им возможности набрать необходимую свидетельскую массу для дальнейших следственных действий.
Но в одном из рапортов я обнаружил то, что меня зацепило. А вместе с тем и заинтересовало. И ядовитым зубастым червяком вгрызлось в мозг. Один из бэхов и, скорее всего, по незрелой своей молодости, не поленился и проявил несвойственную осторожным «колбасникам» оплошность. В рапорте он указал, что работницы завода неохотно шли в свидетели, прежде всего по одной причине. В головах простых, но практичных женщин сложилась немудрёная и вполне объяснимая картина. Очень для них невесёлая. Выглядела эта картина так, что сначала на их предприятии появились шустрые трусеносцы-цыгане, у которых они купили себе исподнее. Носильные вещи, которых почему-то днём с огнём не найти в магазинах госторговли. В основном, это был тёплый трикотаж и бельё из зимней бумазеи.
На дворе уже сейчас прохладная осень. А в провинциях среднего Поволжья за осенью, уж так повелось, чаще всего случается холодная зима. Вот женщины и готовились к скорым и беспощадным холодам, как могли. Но как только они заплатили немалые деньги за тепло для своих задниц, как тут же появилась бесцеремонная милиция! Оно и хрен бы с ними, с этими цыганами, которых та самая милиция заарестовала! Беда была в том, что попутно менты также изъяли у баб весь купленный ими товар. И теперь у несчастных тёток нет ни денег, ни тёплых подштанников. Которые до суда и в соответствии с законом, будут мёртвым грузом числиться в вещдоках милицейского следствия. И храниться они будут так же не на телесах тёток, а незнамо где. И, само собой, всю зиму.
Вот и попрятались все прочие многочисленные покупательницы от следственных органов, как от чумы. И в свидетели идти нипочем не хотят. Бабы-то они бабы, но при том ни разу не дуры! По-любому, свои труселя с начесом и арктические гамаши им как-то ближе к телу, чем неотвратимость цыганской ответственности за спекуляцию. Тем паче, что за шматьё уже деньгами уплочено. Да еще по лошадиной цыганской цене. Короче, за окном седьмое десятилетие торжества советской власти, а по факту имеет место быть сплошная несознательность в массах. И тёплых бабских трусов хроническая нехватка. Н-да…
Шутки шутками, а налицо полная обструкция и правовой нигилизм. Иными словами, процессуальный тупик, мать твою! И ничего ты с этим не поделаешь! Но думать в эту сторону я всё равно буду. Потому что деваться мне некуда. Жаль только, что времени на эти думы у меня нет. Совсем нет.
В соответствии с ныне действующим законодательством, на данном этапе следствия цыганам адвокаты не положены. Но
Подтверждение дремучей безграмотности чавэл я обнаружил в их установочных данных, указанных в протоколах допросов. У самого молодого из барыг и потому, наверное, самого образованного бизнесмена, его просвещенность не вышла за границы четырёх классов. Хотя и это совсем не факт. Из молодецкого бахвальства и запальчивости этот цыганский юноша запросто мог добавить в свой актив пару неотхоженных в школу образовательных годов.
И, что характерно! С самого момента задержания потомственные вековые мошенники безвылазно сидят за решеткой. Опять же, как и положено нормальным подельникам, сидят они поврозь, и по отдельным чуланам. У адвокатов вроде бы доступа к ним тоже нет. Однако, спасительная версия, каким-то чудом у всех четырёх упырей есть. Одна на всех! И за ценой они перед своими правозащитниками, я уверен, не постоят.
Фантазия у меня не шибко богатая и поэтому внезапная юридическая грамотность златозубых антропофагов может означать только одно. То, что у привлеченных раньше времени крючкотворов-заступников есть протоптанная тропа к подзащитным в СИЗО. Как минимум, обучающие «малявы» с дельными советами они своим клиентам передать возможность имеют.
Так-то ничего хорошего в этом нет. Это даже очень плохо! Но не смертельно. Цыгане алчны, предприимчивы и, безусловно, чудовищно хитры. Это всё так. Но такие слова, как «хитрость» и «ум», синонимами ни фига, не являются. По своему немалому, в том числе и арестантскому опыту, представление об общении с внешним миром из тюрьмы посредством «маляв», я имею. И знаю, что в данном конкретном случае, для черножопых барыг это ни хера не панацея.
Если бы на их месте сидели квалифицированные юристы, тогда было бы совсем плохо. Для меня плохо. Как для следака. Но безграмотные мошенники с золотыми коронками во рту, уголовного права, к моему следацкому счастью, не изучали.
В силу объективных обстоятельств «малявки» потому и зовутся «малявками», что полноценного обучающего конспекта в них не втиснешь. Маленькие они. Даже ссученный конвой или подогретый адвокатами продольный на коридоре, с ворохом бумаг связываться побоится. А в записке можно только намекнуть и подсказать. Большего в неё просто не впихнёшь. И прямым текстом обычно в «малявах» стараются ничего не излагать. Оперчасть СИЗО тоже не дремлет и хлеб свой время от времени отрабатывает. Так что с преждевременно подключившимися адвокатами мы уж как-нибудь, но пободаемся!
— Что происходит? — в дверях, и по своему обыкновению без стука, появился Стас, — Меня десять минут назад Тютюнник к себе в кабинет дёрнул и объявил, что я поступаю в твоё полное распоряжение! На всю неделю! И еще он сказал, что задачи ты мне сам ставить будешь!
Сказать, что мой соратник выглядел удивлённым, было бы неправильным. Он выглядел потрясённым.
— Отлично! — порадовался я появлению надёжного напарника и тому, что мой строгий начальник Данилин моим посылом всё-таки проникся. — Ты зря рассаживаешься! — пресёк я попытку опера устроиться за соседним столом, — Тебя ко мне не для того прислали, не для посиделок! Мы с тобой сейчас в гости поедем. К медведям и цыганам!