Совок 13

Агарев Вадим

Я погрузился в долгую паузу, изображая мыслительный процесс, полный раздумий и сомнений.

— Вы же высшее должностное лицо в школьном образовании этой области, гражданин Анучин! — пожалел я совслужащего и не стал тянуть дальше, — И все уголовные преступления, как и прочие безобразия, творящиеся в системе образования, которой вы руководите, они же и на вашей ответственности? Или я чего-то не понимаю, и преступную халатность уже исключили из Уголовного кодекса РСФСР?

Смотреть на Олега Юрьевича было неприятно. К бледности теперь добавились трясущиеся губы. А глаза ничего человеческого больше не выражали.

Они больше напоминали коровьи в последние минуты перед забоем, когда та уже видит желоб с кровью своих предшественниц.

— Скажите честно, Олег Юрьевич, вам известно о преступлениях, которые уже давно и систематически совершаются в отношении несовершеннолетних девочек в одной из подведомственных вам школ? — решив, что предварительных ласк достаточно, перешел я к сути. — Впрочем, вовсе не факт, что только в одной. В любом случае, следственным органам про одну школу, в которой процветают развратные действия в отношении несовершеннолетних, известно совершенно точно!

— Этого не может быть! — фальцетом, переходящим в шепот, решился возразить мне Анучин, — Товарищ Корнеев, Сергей Егорович, я вас уверяю, этого не может быть! Здесь какая-то ошибка! — трясущимися и живущими своей отдельной жизнью губами, пролепетал заведующий Як-40 и младшим Карапетяном.

— Никакой ошибки! — твёрдым голосом оборвал я стенания школьного начальства, — Родители школьников уже обратились в прокуратуру и в контролирующие партийные органы с соответствующим коллективным заявлением!

— И-и-и-и… — пронзительно, раненным зайчиком заверещал Олег Юрьевич, обхватив лицо ладонями.

В очередной раз подивившись тонкому душевному устройству советского чиновничества, я осторожно огляделся. Народ, обильно вкусивший от щедрот халявной выпивки и разбившись на группы, был занят узкоклановыми беседами, и поглощением дефицитной закуси. Быть может, поэтому душевных терзаний заведующего областным Управлением народного образования никто не заметил. Встав так, чтобы максимально прикрыть переживания Анучина от публики, я продолжил теребить его нервы.

— Поражаюсь я вам, Олег Юрьевич! — вспомнив, что пообедать сегодня я вряд ли успею, взял я в руки вилку, — Вы же, как мне кажется, сам никакого отношения к разврату с малолетками не имеете. Не понимаю я, зачем вы эту шайку мерзавцев покрываете? Или вам за это тоже продуктами платят? — ровным голосом невинно поинтересовался я, потянувшись к так полюбившимся товарищу Завьялову копченому сигу.

— И-и-и-и! — уже более выразительно взвыл Анучин, — Не нужно так со мной! — проскулил он, спинным мозгом чиновного позвоночника почувствовав в моих словах издевательскую подковырку, — У меня почти тридцать педагогического стажа!

— Так я и говорю, тяжело вам придётся в местах лишения свободы, — прожевав пласт нежнейшего балыка, добром вспомнил я гурмана Завьялова, — Уж больно статья нехорошая! Ей богу, не советовал бы я вам, Олег Юрьевич, в соучастники по такому составу идти! Поверьте, уголовники в таких случаях ни на возраст, ни на педагогический стаж не смотрят! Страшные люди!

Чтобы как-то привести Анучина в адекватное состояние, я налил ему полный фужер «Нарзана» и заставил выпить. Спиртное я ему предлагать не стал, не будучи уверенным, что в таком его состоянии алкоголь на него подействует лучшим образом.

— Скажите, если конечно всё, что вы сейчас рассказали,

соответствует действительности, в какой из школ это произошло? — начал структурно мыслить после «Нарзана» главный школьный начальник, — Вы можете мне это сказать?

— Разумеется, могу! — не стал я наводить тень на плетень и ссылаться на тайну следствия, — Скоро об этом и так на каждом углу заговорят. Это уголовное дело можно засекретить, а родителям никто рты не закроет! Сто двадцать четвёртая школа. Директором там Таранов Юрий Петрович, а классным руководителем в самом проблемном классе Александра Яковлевна Корытина.

Услышав озвученные мной фамилии, Анучин встрепенулся всем телом и подался вперёд.

— Но я хорошо знаю Таранова, он опытный педагог и я уверен, что он ни при чем!

Похоже, что образовательный чиновник никак не может уместить в своей голове услышанное. И примерить всю эту дурно пахнущую историю на себя он тоже не в состоянии. Справедливости ради следует признать, что и сам я не верил, что директор школы и классуха как-то напрямую, а уж, тем более, на возмездной основе причастны к половым подвигам младшего Карапетяна. Но в том, что за получаемые от отца Артура харчи, они оказывали тому всяческую протекцию, я нисколько не сомневался. Как не сомневался и в том, что узнав о сексуальном энтузиазме младшего ары, они попытались спустить это дело на тормозах и сделать виноватой Лизу.

— Эту свою уверенность, гражданин Анучин, вы можете засунуть себе в задницу! — решил я откровенным хамством немного повысить градус нашей беседы, — Развратным действиям в отношении несовершеннолетней школьницы со стороны второгодника Карапетяна есть множество свидетелей. Целый класс! И в настоящее время ведётся работа по выявлению других эпизодов и других потерпевших! Я вам обещаю, систему и многоэпизодность мы обязательно выявим и закрепим всей необходимой для суда доказательной базой! И да, как директор Таранов, так и учитель Корытина в присутствии всего родительского собрания признались в том, что получали от отца Карапетяна продуктовые наборы за покровительство, которое они оказывали его сыну!

Мельком глянув на свои наручные часы, я решил, что пора закругляться и перешел к резолютивной части.

— Следствие пойдёт своим чередом и каждый из виновных своё обязательно получит, в этом вы можете не сомневаться! — снова уставился я неподвижным взглядом на Анучина, — Но видите ли в чем дело, Олег Юрьевич, вам не просто не повезло! Вам очень сильно не повезло! Одной из потерпевших от преступных действий этого Карапетяна, является моя племянница! Которая к тому же, как это ни странно для вас сейчас прозвучит, имеет дальние, но родственные отношения с представителем ЦК товарищем Севостьяновым! Вон он стоит с Первым секретарём обкома, — я, не стесняясь, ткнул указательным пальцем в сторону VIPов.

Заведующий областным образованием вновь превратился в заиндевевшую лягушку.

— А вы еще удивлялись, гражданин, за что вам пятнашка на Колыме ломится! — покачал я головой и слегка похлопал ладонью по щеке Анучина, — Это я еще Григорию Трофимовичу ничего не докладывал! Только по этой причине вы сейчас стоите здесь, я не в тюремной камере!

Пришлось снова набулькать народообразованцу воды. Разлив половину влаги на свой синтетический костюм, вторую половину он проглотил в два глотка.