Совок – 3
Шрифт:
Меня сегодня ждали и добрая девушка Лиза снова расстаралась от души. Я опять восторгался творожными ватрушками. Стараясь помедленнее молотить челюстями, чтобы не выпадать из рамок приличий и столового этикета.
Лиза сидела под руку со своим зрелым другом на диване и не скрывала радости от моего аппетита, каждый раз розовея от моих похвал. Виктор Михайлович, в отличие от меня, видимо, таким как я гурманом не был и мои голодные визиты были яркими ее бенефисами.
Я уже практически пересказал все, что сегодня удалось наработать и узнать, когда правовед глухих и немых подскочил на
– Ты чего? – перестал я жевать.
– Толян! – Каретников смотрел на меня как на идиота, – Толян!!
До меня дошло. Ладони сразу вспотели и аппетит стремительно пропал. А ведь я тоже подумал было в эту сторону, когда услышал от Гущина это имя. Но не поверил в такую удачу. Приметы не сошлись и возраст. А про ухо не спросил, о другом думал потому что. Слишком уж торопился закрепить признание Митяя. Да, верно народная мудрость гласит, и на старуху проруха случается! Юношеская суетливость время от времени, но все же подкладывает мне свинью! Побеждая порой во мне разум и мудрость. Н-да…
– Думаешь? – задавая вопрос, я уже был уверен в правоте старого следака. Ну не может быть таких совпадений без уже состоявшихся оснований.
К остановке я шел нагруженный свертком, который мне собрала добрейшая Лиза, пока мы с Виктором Михалычем выстраивали варианты моих действий.
Таким уставшим, как сегодня я не помнил себя ни в той, ни в этой жизни.
Свой автобус я пропустил и стал дожидаться четырнадцатый номер, который довезет меня до Зуевой. Очень хотелось завалиться в свою кровать и тупо проспать до утра, но приходилось гасить выданные утром векселя.
Едва взглянув на открывшую дверь Лидию, я понял, что поступил верно, не соблазнившись перспективой как следует выспаться дома в своей постели.
Начальница улыбалась и была одета не по-домашнему. Лида была в макияже и духами она тоже не пренебрегла. Даже не хотелось думать, как бы завтра я выкручивался, не приди я сегодня, как обещал.
– Держи! – протянул я ей сверток, – Это тебе просили передать, ты ведь любишь сладкое, а я в душ. Запали колонку.
Скинув обувь и повесив куртку, я подал хозяйке пиджак, и портфель, а сам направился в ванную. Я надеялся, что душ меня хоть немного взбодрит и смоет какую-то часть усталости. Но распарившись, я разомлел еще больше, а облить себя холодной водой даже не попытался. То есть, не решился.
Чувствовал я себя изможденным марафонцем на финише. Но впереди еще предстоял обстоятельный разговор по серии. А потом еще надо будет обеспечить непосредственное начальство утехами сексуального характера. На автомате выбравшись из ванны, я вытерся и обмотавшись сухим полотенцем, вышел в коридор, где наткнулся на хмурую Лиду.
– Пошли, пару минут полежим, что-то устал я сегодня, – подтолкнул я ее в комнату, втуне надеясь, что она целенаправленно шла на кухню и сопровождать в постель меня откажется.
Зуева моих надежд не обманула и в комнату со мной не пошла. Вместо этого, взяв за руку, она потащила меня на кухню. Там я увидел красиво сервированный стол и лизин распакованный сверток. Ватрушки, запеченные бутерброды, пирожки с курагой. И стопка льняных салфеток с ручной вышивкой.
– Где это тебя так угощали? Наверное, там, где ты так устал? – с наигранным и недобрым равнодушием поинтересовалась начальница Лида.
Лучше бы я домой поехал, обошлось бы дешевле! – лениво затрепыхалась в голове мутная мысль. И, что мне сейчас?! Одеваться? Потом тащиться на остановку, а потом ещё от остановки до дома…
Да пошло оно всё в жопу! Копылов, Герасин, Данилин, теперь вот еще Лида…
Аккуратно высвободив руку из цепких лидиных пальчиков, я молча развернулся и пошел в комнату. К уже разложенному и застеленному дивану. Бросив полотенце на кресло, я забрался под одеяло и, накрывшись с головой, отвернулся к стенке. Отключился я даже не успев облегченно вздохнуть по поводу того, что между мной и сном, уже не будет ни производственного совещания, ни секса, ни нудных честных оправданий.
Проснулся я бодрым огурцом и без всякого будильника. В ушах и без того громко плескалось. Побывав в секретном помещении, я опять вернулся под одеяло и добросовестно попытался восстановить взаимоуважительные отношения с руководством. Но был отвергнут. Особо настаивать я не стал, ибо повторное изнасилование одной и той же начальницы в течение недели, это уже моветон. А я, все же, какой ни есть, но советский офицер.
Поставив на огонь чайник, я вернулся в ванную, чтобы как-то устранить, пусть и легкую, но всё же небритость. Которая к обеду будет совсем уже очевидной для окружающих.
Из доверительного общения с дамами этого времени я уже понял, что в эпоху развитого социализма, волосы на женском теле чем-то предосудительным не считаются. Вместе с тем, я точно помнил, что подмышки у Лидии Андреевны, в отличие от лобка, кудрями не клубились. Это интимное знание вселяло некоторую надежду на то, что на сегодняшней утренней оперативке лейтенант Корнеев будет выглядеть в полном соответствии с Положением о прохождении службы в МВД СССР. То есть, трезвым и, самое главное, чисто выбритым. Чистить зубы пришлось порошком и при помощи пальца.
Воспоминания о голых подмышках Лиды меня не подвели. На стеклянной полке я обнаружил солдатский станок и пару нераспечатанных лезвий с брендом «Нева».
К завтраку я вышел чисто выбритым. Но на настроение моей начальницы это никоим образом не повлияло. Я завтракал вкусной лидиной запеканкой и не менее вкусными лизиными ватрушками. А Зуева только запеканкой. К остановке мы шли тоже молча. Разговорились только в автобусе, когда Лиду вдавили в меня всей ее соблазнительной плотью. Тут уж изображать отстраненность было совсем глупо.
– И кто тебя подкармливает? – куда-то мне в шею задала вопрос Зуева.
– Жена, то есть, невеста моего товарища, – ответил я ей прямо в завиток над левым ухом, потому, как выбора и у меня тоже не было. Слишком уж плотно обжали нас трудящиеся.
– Ну, так и познакомил бы нас! – незамедлительно поступила в мой кадык следующая бестактность.
– Этого товарища ты и так знаешь! И знаешь намного дольше моего. А с его подругой, боюсь, общего языка ты найти не сумеешь! – ничуть не лукавя, осадил я любопытство Лидии Андреевны.