Совпадения случайны
Шрифт:
Я не одобряю Светкино увлечение интернет-знакомствами, и она знает это, а потому корчится:
— Ой, не начинай… Мы просто друзья! В одну онлайн-игру вместе играем!
Онлайн-игру… Представляю, что там за "игры" у них.
Но сейчас максимально безразлично дёргаю плечом, мол, делай, что хочешь. Светка замолкает.
Следующие три остановки едем молча.
Потом она подтягивается и заглядывает мне за капюшон:
— Даш, прости, это я виновата. Надо было сразу сказать тебе, что видела Кирилла с
— Мне пофигу на него… Не парься! — я морщу нос и отвожу глаза.
Конечно, вру. Надеюсь, Светка не заметит.
А та продолжает говорить:
— И откуда она взялась вообще… Помню, он каждый вечер в нашем дворе сидел. Бухал и плакал. Нет, серьёзно! Я прям засекала. Придёт часов в восемь, сядет на качели, банку пива откроет, за ней ещё одну. А потом лицо руками закроет и… плачет! Больно было смотреть на его страдания! Потом пропал на неделю. А в следующий раз я увидела его уже с этой…
Я молчу, но ушами ловлю каждое слово.
Страдал? Плакал? А через неделю нашёл новую бабу? И теперь зовёт её моим именем и покупает изумрудики, которые когда-то обещал мне? Серьёзно?
Да грош цена его страданиям!
За окном появляется знакомый до боли пейзаж. Жёлтые пятиэтажки, а за ними кирпичные "свечки". До Садовой две остановки.
Душу щемит от тоски. Я жалею, что поехала со Светкой.
Сердцем чую неладное…
Глава 12
Мы поднимаемся на четвёртый этаж, и уже со второго я чувствую запах жареных блинчиков. Он напоминает мне о бабушке. В этом деле ей не было равных. С клубничным вареньем, со сметаной, с мёдом, мясные, творожные — какими только блинчиками бабушка не встречала меня после школы!
Светка открывает дверь своим ключом.
Услышав нашу возню в прихожей, из кухни выходит Тамара Борисовна. Как всегда ярко накрашенная, аккуратно подстриженная и нарядно одетая.
"Моя мама и днём, и ночью готовится встречать гостей," — шутит Светка.
Но мы обе знаем, что Тамара Борисовна всегда красива, потому что влюблена в Женьку.
— Светик! Ты Дашутку привела! — восклицает Тамара Борисовна. — Чудненько! Я как раз блинчиков нажарила! И скоро пирог из духовки вынимать буду!
Она поправляет и без того идеальную причёску, разворачивается, изображая танцевальное па, и скрывается в кухне.
Мы со Светкой кучей скидываем наши рюкзаки, пуховики и шапки на тумбочку в прихожей и проходим в её комнату.
На первый взгляд кажется, будто в ней живёт тринадцатилетний подросток.
Плакаты с артистами вместо обоев на стене, мягкие игрушки на диване и книжных полках, ароматизированные свечки на столе, магнитики и статуэтки, тут и там молодёжные журналы, творческие ежедневники, канцелярия, косметика, какие-то футболочки, кофточки, носки со смешными надписями. Ну, и тапочки-зайцы,
Светка с ходу включает музыкальный центр. Из динамиков вырывается последний куплет Adele "Rolling in the Deep". Я занимаю надувной матрас на полу, Светка взбирается на свой диванчик-лягушку, и мы погружаемся в любовную историю, о которой поёт несчастная женщина.
Чуть позже Тамара Борисовна кричит из кухни, что пирог уже на столе, и мы со Светкой, словно дети, наперегонки бежим к раковине мыть руки.
Мы брызгаемся водой, визжим и хохочем, дерёмся полотенцами и одновременно пытаемся выйти из ванной, застреваем в дверях и снова хохочем.
Теперь я уже не представляю своей жизни без этой чумовой рыжей девчонки с веснушчатым носом и янтарными глазами.
Она танцует, пока чистит зубы. Она поёт, принимая душ. Она плачет над мультиками, рисует в тетради сердечки, выполняет сумасшедшие задания, которые предлагает ей творческий ежедневник и каждые две недели влюбляется на всю жизнь.
Я благодарна судьбе за то, что двенадцать лет назад на первой школьной линейке Светка подошла ко мне, взяла за руку и, ни чуть не стесняясь, бойко сказала:
— Привет! Давай дружить!
А потом усадила рядом с собой за вторую парту в среднем ряду и больше ни на шаг не отпускала.
После переезда я чувствовала себя неуютно. Мне было одиноко и страшно… Нет, не так. Мне было страшно одиноко. А Светка ворвалась в мою жизнь со своими рыжими косичками, пышными бантиками, яркими книжками и куклами, которые нам с бабушкой были не по карману, и наполнила мою жизнь красками
Бабушка смотрела на Светку косо, но дружить нам не мешала.
— Взбалмошная, безответственная, учится кое-как, — ворчала бабушка. — Но уж лучше она, чем этот Кирилл…
Того она с самого детского сада не любила. Будто чувствовала, чем закончится наше с ним общение.
По комнате разносится запах ароматической свечи. Звук на музыкальном центре выкручен почти до минимума. В динамиках бьётся какая-то иностранщина. Дни сейчас короткие, за окном уже стемнело.
Мы со Светкой, укрывшись одним лохматым пледом, валяемся по разные стороны её крошечного дивана, едва умещаясь на нём вдвоём. После обалденного курника Тамары Борисовны нам хочется просто лежать и лениться.
Подруга, уложив ноутбук на колени, сёрфит по интернету и одновременно с кем-то переписывается. Я то и дело слышу, как к ней приходят уведомления о входящих сообщениях.
Я же предпочла взять книгу. Светкина домашняя библиотека состоит только из модных журналов и каталогов косметики, но у Тамары Борисовны нашёлся неплохой детективчик. Начало захватывает, но я постоянно отвлекаюсь на Светкины сдавленные смешки и периодические нечленораздельные возгласы.
Наконец, не выдерживаю и спрашиваю: